Разожги мой огонь

Май Татьяна

— Будет, — царственно Метелица кивнула. — Северные ветра по указке не летают.

Огневик воинственно запунцовел всеми искорками разом, однако ответил куда как вежливо:

— За мной, значится, ступайте, госпожа Метелица.

На Огневика она даже не посмотрела, взмахнула полой накидки и за духом не спеша пошла. Когда с Лиссой поравнялась, на плече Метелицы, там, где мех накидки был, две бусины глаз вдруг появились, а потом поднялась белоснежная головка, оскалила острые зубы.

— Это что же за зверек такой? — не утерпела Лисса. Ладно

хоть пальцы к нему тянуть не стала. Редрик, предостерегая, на стане супруги руку сжал.

— Зверек этот, Мелисса, снежной лаской зовется, — ответила Метелица, замирая рядом. — А укус ее… Впрочем, у всех должны быть тайны, — усмехнулась нехорошо.

Ласка пуще прежнего зубы обнажила, не то заворчала, не то зашипела на Лиссу. Редрик пальцами щелкнул, оторвалось пламя, полетела огненная струйка да в нос ласку ударила. Та от обиды зашипела было, а потом снова на плече хозяйки улеглась.

— На всякий снежок свой огонек найдется, — заметила Лисса.

— А вот тут соглашусь, — Метелица такой взгляд Редрику послала, что он сразу смекнул — не сладко придется, покуда она здесь.

Кивнула Вея хозяину вулкана и вышла.

— Гости-то все такие нравные будут? — спросила Лисса весело, едва дверь за Метелицей закрылась.

Редрик хмыкнул.

— Охранители все со своими духами-помощниками прибудут.

— Я не про духов, супруг, — протянула Лисса.

— Знаю, — выдохнул, к себе ее привлекая. — То недолго продлится, Лисса. Праздник поскорее устроим, а он и идет всего-то вечер да ночь.

— Хорошо бы так, — вздохнула. — Устала я, только и мысли, как бы под теплое одеяло лечь.

Редрик кивнул, пальцами едва уловимо пошевелил. Огонь в камине с готовностью полыхнул, словно стосковался по своему хозяину.

— Ложись, супруга, уж я тебя обогрею.

Лисса хмыкнула только, повела плечом, плащ сам на пол опустился. Редрик усмехнулся, на руки ее подхватил и в постель понес.

Глава 32

— Да говорю ж вам, богатства несметные в той горе хранятся! — Арвир девке, в трактире прислуживавшей, рукой махнул, чтоб еще медовухи несла. — Приходи да бери!

— Экий ты простой, Арвир! Приходи да бери! — передразнил Илмар. — А хозяина вулкана ты куда задеваешь, пока мы его золотишко брать будем?

Арвир зубами с досады скрипнул. Ежели б в другой какой день, точно б нос лесорубу расквасил, а теперь дружбой раскидываться не след.

— А его я на себя беру! — Арвир кулаком в грудь ударил. Та отозвалась глухим стуком. — На себя! Мечи у меня ладные! Добрая сталь! Лучшая! Из-за моря! — Каждое слово ударом подкреплял.

— Мечи-то это, конечно, хорошо, — подал голос Прон, бочкарь из соседнего селения, — да только против люда простого. А хозяин вулкана куда как не прост.

Бочкаря нестройным гулом голосов поддержали.

Арвир помянул нехорошим словом в мыслях хозяина вулкана. Экий мерзавец! Такого страху навел на селения! Но Арвир-то знал, сердцем чуял: есть у него слабое место.

Не может не быть. Осталось только остальных в том убедить. Он уж две седьмицы кряду с самой Ночи Костров в умы людские мысль эту закладывал, да только люд туп и трус оказался. Не желал с мечами на хозяина вулкана идти, хоть ты тресни, даже ради сокровищ, Арвиром придуманных. А ежели и можно чудовище из-под горы как одолеть, так это всем миром. Арвир ясно понимал, что в одиночку даже с самым крепким мечом навряд ли хозяина вулкана победит, хоть и кривился при одной мысли о том. Вот бы раздобыть такое оружие, чтоб на равных против чудовища из-под горы пойти…

Но чего нет, того нет.

Потому и молчал теперь, сдерживал порыв трусам этим носы порасквашивать. Главное сейчас союзников найти, чтоб они на себя внимание хозяина вулкана отвлекли, а уж там-то Арвир и…

Что ж тут поделать. Жертвы в любой войне случаются. Арвир своих знакомцев — самых крепких парней — не впервой за две седьмицы в Ильштар зазывал, сулил угощений горы да медовухи море. Вот и этим вечером, впрочем, как и в остальные, знакомцы-то вроде пили да ели, но, стоило Арвиру про хозяина вулкана и сокровища его несметные речь завести, куксились и разговор переводили.

— Да от обычного человека-то ничем он и не отличен! — Арвир голос возвысил.

— А тебе про то откуда знать? — усомнился Илмар.

— Знаю. И все тут. Или ты в моих словах усомнишься?

Лесоруб не ответил ничего. Помнил, как Трил кровью в этом самом трактире умывался.

— Да ежели и так, — рассудил Прон, — хозяину вулкана огонь подвластен. А у нас что? Куда ж с мечами против огня-то?

— Не только сталь у нас против огня.

— А что ж еще? — удивился Прон. — Неужто колдовство тебе какое ведомо?

— Лучше! — Арвир кивнул гордо. — У нас сердца горячие да руки крепкие.

— Ну я свою голову против огня ставить не рискну, — протянул Илмар. Загудели парни согласно.

— Да доколе мы это терпеть станем! — Арвир из себя вышел. Вскочил, лавку, на которой сидел, пинком в другой угол трактира послал. Прон до рта кружку с медовухой так и не донес. Так-то вот. Теперь все взгляды на Арвира были обращены, и он втолковывать принялся, решив с другой стороны зайти: — Наших же девиц отдают чудовищу из-под горы на потеху уж сколько лет кряду. И никто не ведает, каким мучениям их чудовище подвергает. Неужто не освободим девиц, сестер да матерей будущих от этакой напасти?

— Друже, — примирительно Илмар заговорил, сделав глоток медовухи, — так ведь раз-то в пяток лет и стерпеть можно. К тому ж селений-то восемь, пока там до каждого свой черед дойдет…

— Предки наши трусили, и мы забоимся? — не дал договорить Арвир. — Доколе в страхе жить будем?

— Куда как хуже выйдет, ежели сейчас пойдем на хозяина вулкана, а он всех нас переколотит да селения сожжет, — высказался молчавший до того Михей.

— Не сожжет, — Арвир заверил. — Как увидит, на что гнев людской способен, забоится.