Разрубленное небо
Шрифт:
— Так вот и я о том же! — воскликнул Артем. — Отсюда и мое недоумение — почему ничего не происходит?! Ни признания, ни непризнания. Императорский двор молчит, как скала над морем…
Хидейоши смахнул ладонью камушки с ограды, и они полетели вниз, ко рву с водой. Усмехнулся чему-то своему:
— Не императорский двор молчит, а сиккэн Ходзё, человек, которому я сейчас служу.
— Ты служишь сиккэну? — Надо признать, он сумел удивить Артема. Хотя бывший акробат и не знал, чем там занимается в столице бывший чиновник гражданского губернатора, однако никак не мог предположить, что он служит второму лицу государства японского.
— Если ты помнишь, Ямомото, четыре лунных месяца назад мы встретились, когда я вез письмо в столицу. Это было письмо дзито, с которым ты теперь хорошо знаком, а его получателем был сиккэн Ходзё Ясутоки.
Артем хотел пошутить: мол, выходит, дзито подарил тебя сиккэну. Но вовремя удержался. Что пристало в цирке, в обществе клоунов и акробатов, совсем не годится в общении с самураями. За подобную насмешку скорее всего придется отвечать поединком с весьма кислыми для Артема шансами на победу.
— Подожди, подожди… — вдруг пришло в голову Артему. — Разве тебя сюда отправил сиккэн, а не император?
— Я сюда прибыл по поручению сиккэна. Ты разве этого не понял?
— Не понял, — честно признался Артем. — Ведь письмо, что ты мне привез, оно от императора.
— Оно подписано императором. А написал его, разумеется, сиккэн…
— Разумеется?
— Странный вопрос для человека, четыре месяца занимающего высокую должность сюго…
Артем ожидал, что вслед за этими словами последует отповедь. Что-то вроде: «За четыре месяца ты не только не удосужился узнать историю величайшей из войн, войны Гэмпэй, но и не смог разобраться, кто и как управляет нашей страной. Плохо, господин даймё, плохо. Чем же ты занимался все эти месяцы?!»
— Откуда мне знать тонкости вашей высокой политики, — пожал плечами Артем. — Ну разумеется, я знаю, что император избавлен от тяготы повседневных дел, тяжкая ноша государственной рутины снята с плеч августейшей особы и возложена на правительство бакуфу, во главе которого стоит сёгун. Я, конечно, знаю, и впервые, кстати, узнал об этом от тебя, что сёгунами вот уже давно назначаются малолетние самураи дома Минамото. Стоит только сёгуну подрасти и приблизиться к совершеннолетию, как на его место назначают нового, помоложе. А поскольку дети и подростки страной управлять не могут, то за них это делает Совет Регентов, для этого, собственно, и образованный. И точно так же, как должность сёгуна превратилась в наследственную и принадлежит дому Минамото, управление Советом Регентов по наследству передается представителям дома Ходзё. В результате и дом Минамото не в смертельной обиде — должность сёгуна весьма почетна, хоть и лишена на сегодняшний день реальной власти. И дому Ходзё, понятное дело, расстраиваться нет причины, реальная власть-то у них. Это-то все мне известно. Но я не знаю, что все же оставлено в ведении императора, а что нет. Уж извини, но я и представить не мог, что император не может себе позволить по своему желанию приглашать в столицу провинциальных сюго…
— Да, были времена, когда власть в стране всецело принадлежала императору, — сказал Хидейоши. Как показалось Артему, в его словах промелькнула затаенная печаль. — Но о тех временах уже стали забывать. Сперва к власти пришел дом Фудзивара, потом возвысился дом Тайра, его сменил клан Минамомто, теперь у власти дом Ходзё. Но вот что я тебе скажу, Ямомото-сан… — Последнюю фразу Хидейоши произнес чуть ли не торжественно и даже, как показалось Артему, еще больше распрямил спину. — Правление Ходзё Ясутоки — одно из самых удачных за многие-многие годы. И я говорю так не потому, что я служу этому человеку. Ясутоки — умный и дальновидный муж. Но еще важнее другое — он готов посвятить свою жизнь стране Ямато и не боится принимать решения. Это большая беда для любого правителя — бояться поступков. Наверное, таким, как Ясутоки, и должен быть государственный муж.
А вот последнюю фразу своего практически тоста «Ну, за Ясутоки!»
— Ну хорошо, — хлопнул ладонью по каменной ограде Артем. — Я усвоил, что все мало-мальски важные властные решения сиккэн принимает практически единолично. Стало быть, тебе, как его доверенному лицу, должны быть известны причины, по которым он их принимает. И я возвращаюсь к своему вопросу: так все же почему меня так долго не звали никуда, а потом вдруг позвали?
— Скажу, что мне известно. Четыре месяца назад сиккэн не поддался на уговоры императора и придворных, которым, конечно, хотелось полюбоваться на Белого Дракона, как любуются на чудеса и диковинки, о которых много всего слышали. Сиккэн убедил императора не торопиться. Говорил он так: если Белого Дракона вызвать в Киото прямо сейчас, придется воздавать ему должные почести как победителю иноземных захватчиков и спасителю страны Ямато. А спаситель выглядит как гайдзин. Конечно, все можно объяснить тем, что сие обличье принял Белый Дракон, дабы отличаться от всех прочих жителей страны Ямато. Но все равно ситуация для двора сложится щекотливая, и ею легко могут воспользоваться враждебные двору силы, которые станут на всех углах говорить, что власть слаба, раз самостоятельно не смогла справиться с монгольской напастью. Злые языки на этом не остановятся и непременно станут утверждать, что само появление Белого Дракона есть не что иное, как поданный Небесами знак к выступлению против дома Ходзё. Сколько раз и по более незначительным поводам поднималась смута. И разумнее всего для двора, подвел итог сиккэн, немного выждать. История с монголами отойдет в прошлое, страсти поулягутся, волна всеобщего восхищения спадет, и приезд Белого Дракона в столицу не вызовет слишком бурных страстей. К тому же если называющий себя человеческим воплощением Белого Дракона и впрямь находится под покровительством Бьяку-Рю, то небесный покровитель не оставит его и впредь, станет помогать в иных делах. Мы это увидим и поймем — да, это человек, которого стоит привечать. Или увидим совсем другое — нет, это не тот человек, которого хотели бы видеть в Хэйан…
«Ну да, а пока выжидаешь: или султан умрет, или ишак сдохнет, — подумал Артем. — К тому же ишаку всегда можно помочь с досрочным издыханием. И сложат еще одну легенду, что, мол, воплощение Белого Дракона в человеческом обличье отправился к своему повелителю Бьяку-Рю в Страну Облаков… Словом, вот вам и еще один кандидат на автора покушений — господин сиккэн. Не слишком ли быстро растет число Докторов Зло?»
Темнело. Караульные на стенах зажигали факелы.
— Хорошо, а почему срок выжидания закончился именно сейчас? — спросил Артем. — А не в прошлом месяце, две луны назад или, допустим, восемнадцатого числа пятого месяца этого года?
Хидейоши замялся, словно подбирал слова подипломатичней.
— Ну говори уж как есть, — подстегнул его Артем. — Мы же и уединились здесь, чтобы поговорить начистоту. Что там еще за тайны хэйаньского двора?
— Ты ничего не слышал о военачальнике Такаши? — Хидейоши повернул голову, ожег Артема пристальным взглядом и тут же отвернулся.
— Я слышал, что его убили около полумесяца назад, — пожав плечами, проговорил Артем. — И все, пожалуй… А что такое?
— А слышал, кто его убил?
Артем еще раз пожал плечами.
— Вроде как говорили об айнах, с которыми когда-то воевал Такаши. Дескать, это месть варваров. Кто-то вроде бы говорил о демонах, якобы насланных варварами. Как ты знаешь, вести к нам попадают вместе со всевозможным странствующим людом, по пути, во всех провинциях, через которые этот люд проходит, обрастая невероятным количеством добавлений и изменений, зачастую до неузнаваемости переиначиваясь.
— Я скажу тебе сейчас о том, о чем знают немногие, — Хидейоши понизил голос, хоть до ближайшего человека, который мог их подслушать, а именно до прохаживающегося по стене караульного, было довольно далеко. — Сиккэн не приказывал мне молчать об этом, а раз так, то я скажу. Перед смертью Такаши назвал имя убийцы. «Белый Дракон, — сказал он. — Меня убил Белый Дракон».