Разрушающее напряжение [Венера Прайм]

Прюсс Пол

Охватывая все целиком, она конечно не могла различить отдельные разговоры. В непосредственной близости, казалось, никто не разговаривал. Конечно, она могла бы настроиться на радиопередачи и линии связи, если бы решила узнать что-то конкретное, но это не входило в ее планы. Она хотела почувствовать атмосферу станции. Каково это — жить в металлическом мире, постоянно вращающемся вокруг адской планеты? Мир с парками и садами, магазинами, школами и ресторанами, конечно, мир с непревзойденным видом на звездную ночь и яркое солнце — но замкнутый мир, из которого только богатые могли легко уехать. Это был тесный мир, где люди из разных культур — японской, арабской, русской, североамериканской — сталкивались в условиях,

которые неизбежно создавали напряжение в отношениях. Кто-то пришел за деньгами, кто-то захотел каким-то образом освободится от ограничений перенаселенной Земли. Некоторых, конечно, привозили родители. Но лишь немногие обладали духом первопроходцев. Порт-Геспер был городом компании, как нефтяная платформа в Северной Атлантике или фабрика в канадском лесу.

Картина, которую Спарта получила через металлические стены, говорила о напряжении в отношениях, о чувстве, близком к рабству. О чувстве безысходности, среди тех кто был вынужден сюда приехать, — среди недавних, вынужденных иммигрантов, и особенно среди молодежи, родившейся на станции. О подспудном назревающем недовольстве. А правящая верхушка твердо стояла у руля, и их мало что интересовало, кроме энергичного использования ресурсов Венеры. Устраиваясь при этом как можно удобнее, они старались набить себе карманы, чтобы затем навсегда покинуть Порт-Геспер.

Почти в километре от того места, где дрейфовала Спарта, находился большой развлекательный центр станции. Огромное кольцо было опоясано деревьями (все их вершины были обращены внутрь, в направлении оси вращения), окна были снабжены жалюзи, которые постоянно регулировали интенсивность светового потока. Тропинки тянулись среди всевозможных видов деревьев, кустарников, цветов, папоротников, вдоль журчащих ручьев, пересекали пруды по арочным мостам из дерева или камня.

Прошедший весь круговой маршрут, длина которого составляла около четырех километров [29] , увидел бы восемь поразительно разных пейзажей, созданных выдающимся мастером ландшафтного дизайна Сено Сато.

29

Длина окружности L = 4000 м. Тогда диаметр этого кольца станции (D = L/3,14) приблизительно D = 1300 м. или радиус его R = 650 м. Поскольку создается земное тяготение (g = 9,8 м/сек²), то это кольцо совершает один оборот за 50 секунд. Вычисление:

Находим линейную скорость V из формулы: g = V²/R, получится приблизительно V = 80 м/сек, и затем время оборота T = L/V. 

Вот Киото, остроконечный замок, галька, искривленные сосны. — Воспоминание о его далекой родине.

Вот Самарканд, его арабесковые павильоны из инкрустированного голубого камня, ветви тамариска отражающиеся в благоухающих бассейнах.

Далее Киев, — голые березы, голубые луковичные купола над замерзшим каналом, по которому кружат два конькобежца. Снег под ногами.

Снег под ногами превращается в песок: и вот он Сфинкс, в саду из голых красных камней.

Вверх по этой каменистой тропе, мимо цветущей сливы, к семиэтажной каменной пагоде с позолоченными навершиями.

Сквозь эти желтые листья проступает пруд с лодками Центрального парка Нью-Йорка, заполненный игрушечными шхунами.

Далее проход из молчаливых болиголовов ведет в Ванкувер, где мокрые кедры, тотемные столбы и зеленеющие горгульи.

И под этими капающими древовидными папоротниками к болотам легендарной, вымышленной Венеры, с замечательной коллекцией плотоядных растений, сверкающих в вечном дожде.

Климатом всего этого многообразия управляет специальная

установка

По обе стороны великолепных садов, параллельными поясами, располагались, Елисейские поля, Красная площадь, Пятая Авеню и главная улица Порт-Геспера — магазины, галереи, чайные лавки, торговцы коврами, рестораны пятнадцати различных этнических групп, рыбные рынки (специализировались на выращивании леща), фруктовые и овощные рынки, цветочные киоски, храмы, мечети, синагоги, церкви, кабаре, центр искусств. Улицы забитые покупателями и лоточниками, жонглерами и бродячими музыкантами, людьми, одетыми в яркие металлы и пластмассы и их собственную раскрашенную кожу.

Все это великолепие было разделено переборками на отсеки. Переборки, не бросающиеся в глаза, прозрачные или хорошо замаскированные, были снабжены дверями, автоматически закрывающимися при нарушении герметичности отсека, когда давление падало ниже допустимого значения.

Сады Сато привлекали богатых туристов со всей Солнечной системы. Чему местные торговцы были конечно рады.

Аттракционы, галереи и музеи редко посещалась местным народом. Все диковинки становятся знакомым после пятого или шестого визита и смертельно скучным после сотого. Каждая новинка — повод вновь посетить центр, вновь потратить там деньги. Каждая новинка приносит деньги.

Винсент Дарлингтон был в ярости.

Он бродил по эффектно безвкусному главному залу Гесперского музея, бесцельно поправляя картины в богато украшенных рамах, постоянно возвращаясь к специально изготовленному пьедесталу, где в золоченой раме должно было красоваться его новое приобретение. Никто, входя в музей, не мог его не заметить. Витражное окно придавало пьедесталу вид церковного алтаря. Но сейчас там ничего не было и он не собирался открывать музей, пока его сокровище не будет благополучно возведено на трон.

А ведь так все хорошо было задумано. Он пригласил на церемонию открытия человека, который, скорее всего, притащит за собой эту Сильвестр и она все-таки придет, и он увидит зависть на ее лице…

Но теперь все пошло наперекосяк. Или, по крайней мере, откладывалось.

Сначала новость о том, что его приобретение не будет ему выдано до конца расследования.

А тут еще новость о том, что полиция задержала всех пассажиров «Гелиоса»! Что, во имя всего святого, может быть такого сложного в простой аварии в космосе?…

Он не выдержал — позвонил, попросил упростить процедуру, чтобы он мог быстрее получить самую ценную книгу за всю историю английского языка — и, честно говоря, если это была не самая ценная книга, то почему он был вынужден заплатить за нее такую возмутительную сумму? Да еще из собственного кармана, который не был, скажем так, бездонным…

Не то, конечно, чтобы его волновала эта книга на самом деле, но ведь во Вселенной осталось всего два ее экземпляра — один в Библиотеке Конгресса Соединенных Штатов Америки, второй в музее Порт-Геспера, музея, который принадлежал ему. Но и не это было самым главным. Он заплатил такие деньги за эту чертову книгу по одной причине — чтобы унизить эту женщину, так его публично унизившую, а ведь когда-то она была его подругой.

Он должен был просто сказать «скатертью дорога» этой маленькой шлюшке. Но она была так хороша, и Дарлингтон не нашел ей замену на станции — этой банке из-под сардин в космосе.

Это заставило его задуматься, как он делал это не раз, о том, сможет ли он когда-нибудь покинуть Порт-Геспер и вернуться на Землю. В глубине души он знал, что похоронят бедного Винса Дарлингтона в космосе, если только Черт не приберет его сестер первыми. Его ядовитые сестрички заявили, что если он вернется на Землю, то они не станут больше молчать и он угодит в швейцарскую тюрьму. А они могут это ему обеспечить, с их то деньгами.