Разрушенная
Шрифт:
Внезапно на нее обрушилось чье-то тело, и она слишком поздно поняла, что забыла поднять глаза. Ну конечно же, солдаты на деревьях. Она хорошо знала этот трюк.
Руки обхватили ее за талию, шею, ноги. Она извивалась в этой хватке, отчаянно пытаясь разглядеть Оливию, но один из них схватил ее за горло и дернул так, что она могла видеть только лес.
И королеву.
Фабиана не улыбнулась, но на ее лице было написано удовлетворение.
Она дернула головой.
— Возвращаемся в крепость. Она умрет публично
Эм брыкалась, но руки держали ее слишком крепко. Оливия все еще кричала, а Эм была слишком напугана, чтобы обернуться и посмотреть на Арена. Неужели он уже мертв?
— Прошу, отпустите хотя бы ее, — умоляла Эм, когда солдаты потащили ее за королевой. — Убейте меня, но отпустите ее.
— Я уже сыта вами обеими по горло, — сказала королева, бросив взгляд через плечо. — Тебе нужно поработать над навыками вести переговоры.
— Пожалуйста. — В голосе Эм слышалось отчаяние, но ей было все равно. — Если вы ее отпустите, то больше никогда не увидите ни одного руинца.
Королева даже не потрудилась ответить ей, и в груди Эм гнев, а на глаза навернулись слезы. Это было безнадежно. Ей не удалось спасти Оливию. Не удалось спасти руинцев. Она умрет, так ничего и не добившись.
По земле застучали шаги, и королева выхватила меч, а Эм с надеждой попыталась посмотреть по сторонам. Сейчас самое подходящее время для появления воинов.
Листва раздвинулась и появился Каз. И искорка надежды в ее груди разгорелась сильнее.
Он запыхался и переводил осоловелый взгляд с Эм на мать. Эм поняла, что знал о том, что вот-вот должно было произойти.
Королева со вздохом опустила меч.
— Каз, пожалуйста, вернись в крепость.
— Отпустите ее, — сказал он, указывая на солдат, державших Эм. Они даже не пошевелились.
— Я понимаю, почему ты не можешь сделать это сам, — сказала Фабиана. — Но кто-то же должен.
— Нет. — голос Каза дрожал, но он стоял прямо. — Довольно убийств.
— Ущерб, который она нанесла нашему королевству, нельзя измерить, — сказала королева. — Если ты просто отпустишь ее, то потеряешь контроль над своими людьми. Я тебе это гарантирую. Они увидят, что ты слаб.
Каз помотал головой.
— По-моему у нас с тобой разные представления о том, что такое слабость. Я не буду таким королем. Я не буду отдавать приказ ее казнить.
— Я знаю, — тихо произнесла королева.
Эм уловила проблеск надежды в глазах Каза, когда он едва поднял брови, словно спрашивая, не собирается ли она отступить.
На мгновение он даже обрадовался, что его наконец поняли.
Королева резко обернулась, и вдруг один из солдат отскочил.
Она вонзила свой клинок в живот Эм.
Мир почернел, потом взорвался красными пятнами и вновь стал черным. Колени Эм ударились о землю, но она не помнила,
— Нет! — Этот крик либо эхом отдавался у нее в ушах, либо Каз повторял это снова и снова.
Она начала раскачиваться и ударилась о теплое тело.
— Нет, прошу, — произнес Каз, сдавленным голосом, и она поняла, что лежит на земле, прижавшись к его груди. Она посмотрела вниз и увидела кровь на его руках. Неужели он ранен?
Нет. Это была ее кровь.
— Мне так жаль, — шептал он в ее волосы. — Так жаль.
Она покачала головой, потому что не хотела, чтобы он сожалел. Ему не нужно было извиняться. Она не могла говорить, но ей удалось найти его руку на своем животе и сжать ее.
«Я мог бы придумать и худшие варианты». Она вспомнила вчерашние слова Каза, и чуть не рассмеялась. Может быть, она уже придумала.
А потом раздался крик.
Ужасный, душераздирающий.
По земле покатилась мужская голова.
Руки Каза крепче сжали Эм, и она несколько раз моргнула, пытаясь заставить свое зрение снова работать как надо. Вся земля была залита кровью. Здесь больше не было ни стражников, ни солдат, только их части тела, разбросанные повсюду.
Оливия с распростертыми руками стояла посреди этой кровавой бани.
Грудь королевы неестественно выгнулась дугой. Она издала нечеловеческий крик.
Раздался треск, это раскрылась грудная клетка королевы. Все тело Каза дернулось. Что-то пролетело по воздуху и приземлилось в руке Оливии. Кровь стекала по ее руке, когда она медленно разжимала пальцы один за другим, позволив сердцу королевы упасть на землю с глухим стуком.
Оливия повернулась и, сощурившись, посмотрела на Каза.
— С дороги.
Он не сразу подчинился, но Оливия снова закричала, когда подошла ближе к Эм. Его тепло внезапно исчезло, и ее голова мягко опустилась на землю.
— С тобой все хорошо, — сказала Оливия, и гнев в ее голосе исчез. Она положила руки на живот Эм.
Эм вздохнула полной грудью, и мир внезапно вновь обрел четкость очертаний.
— Уходи, — бросила Оливия через плечо.
Эм склонила голову набок и увидела Каза, стоящего в нескольких шагах от своей мертвой матери. Его лицо превратилось в застывшую маску страха и ужаса.
— Уходи, с ней все будет в порядке, — произнесла Оливия сквозь зубы.
Каз уставился на Эм, словно ожидая разрешения от нее. Она едва заметно кивнула. Ее тело было слабым, но она чувствовала, как действует магия Оливии, сшивая ее спину воедино.
Все его тело сотрясалось, когда он колебался еще мгновение, его пристальный взгляд остановился на ней. Слезы наполнили его глаза, когда она снова кивнула.
И он бросился бежать.
Эм вновь посмотрела на сестру. Глаза Оливии были широко раскрыты, а рот растянут в странной гримасе. Странная смесь ярости и счастья.