Разрушитель
Шрифт:
Изначально она собиралась передвигать эту защитную зону, отчерчивая новые области, но от этого плана пришлось отказаться — у нас было слишком мало времени. При этом я пока толком не мог понять, чего именно она боялась. Похоже даже, что главная опасность исходила не от Осокоря, а откуда-то сверху, из нависших над поляной облаков.
Идея о том, чтобы использовать обычных людей для того, чтобы пронести жар-камень поближе к древу, тоже оказалась несостоятельной. Осокорь днём действительно потерял значительную часть своей силы, и особенно это сказалось на радиусе его воздействия. Но вблизи
В итоге, соорудив защитный купол, мы оказались перед дилеммой. Отсиживаясь в обороне, древо не уничтожить. Но и повести всех в бой не получится — в движении я не смогу защитить всех от воздействия Осокоря. Попросту не услежу. Я уже даже не был уверен, что себя-то сумею прикрыть.
От одного взгляда на чудовищную аномалию, в которую превратилось древо, становилось дурно. Я пытался разозлиться, чтобы сбросить этот морок и набраться сил для атаки. Но пока получалось хреново.
— Вперёд! Быстрее, Богдан! — Дарина первой выскользнула из-под защитного купола, прикрывая лицо рукавом. От преграды шёл ощутимый жар, хотя огонь жёг и не в полную силу, уничтожая в первую очередь призрачных созданий, которых направлял на нас Осокорь.
Я, стиснув зубы, бросился вслед за ней, держа в левой руке подвешенный за веревки котелок, набитый жар-камнем. Ещё один, поменьше, тащила сама Дарина, в другой руке сжимая вырезанное из дерева кольцо, похожее на недоделанный бубен. Резьба на дереве была совсем свежей — я видел, как она вырезала эту штуку уже в Самуси, этой ночью.
От кольца исходила заметная аура эдры. Правда, что это конкретно за артефакт, с ходу определить было сложно. Но если это какой-то защитный оберег, то шаманка слишком уж на него понадеялась. Если бы я не присоединился бы к ней немедленно и не отогнал целый рой паразитов, летящих от Осокоря, Зов подчинил бы её уже через несколько шагов.
— Скорее! — сдавленным голосом повторила она, упрямо шагая вперёд.
В этой её решимости было что-то безумное — её будто бы толкали вперёд страх и отчаяние, а не отвага.
Пока мы возились с защитным пузырём, вокруг похолодало ещё сильнее. Дыхание Дарины вырывалось изо рта облачками пара, брови, ресницы и локоны волос вокруг лица начали на глазах обрастать белесым инеем от оседающей на них влаги. Сам я тоже изрядно задубел. Особенно мёрзли пальцы на руках и ногах. Вместо сапог тут уже пригодились бы утеплённые мехом унты, а на руки нужны были даже не перчатки, а толстые рукавицы.
Одно радует — до Осокоря уже рукой подать, и сейчас мы разведём такой костёр, что мало не покажется…
Но с каждым шагом уверенность в этом гасла. Меня вслед за Дариной одолевало чувство необъяснимого ужаса, и исходило оно даже не от самого древа, а откуда-то сверху. Из воронки, которая засасывала в себя энергию, с каждой минутой всё сильнее промораживая участок леса, на котором мы находились. Холод уже сам по себе начал представлять серьёзную опасность — одеты мы все не настолько тепло, так что долго не продержимся.
Чем больше я приглядывался к этой аномалии наверху — тем яснее становилось, что она не связана с Осокорем. Да и само древо выглядело в магическом спектре как-то странно. Совсем непохоже не обычное Изменённое растение, пусть и накопившее огромную мощь. Что-то в структуре его ауры заставило меня насторожиться, мысли снова заметались, как кот, следящий взглядом за светящейся точкой от лазерной указки, но пока замерший перед прыжком. Я снова в полушаге от догадки, но условия вокруг такие, что сосредоточиться не получается…
— Быс… трее! — едва выговорила Дарина побелевшими губами.
Она обгоняла меня на пару шагов, но каждый шаг давался ей уже с огромным трудом — пошатываясь, она ступала на почти не гнущихся ногах. Я догнал её и придержал за локоть.
И в этот самый миг с неба вдруг с оглушительным гулом обрушился столб света — такой яркий, что я едва успел отвернуться, прикрывая лицо рукавом. Зажмурился, но под плотно сомкнутыми веками продолжали плясать цветные пятна. Даже заставив себя приоткрыть глаза, я некоторое время не видел ничего, кроме этих ослепительно ярких вспышек и смутного силуэта матери рядом.
От грохочущего нечеловеческого голоса, ворвавшегося напрямую в мозг, тут же заболела голова — череп будто стиснули стальным обручем и продолжали подкручивать винты, затягивая его всё сильнее. Каждое слово вколачивалось в голову раскалённым гвоздём.
Это был даже не звук, а болезненные ментальные удары, несущие с собой образы, после секундной задержки осознаваемые мозгом. Сам голос — бесполый, вибрирующий, монотонный — тоже воспринимался странно. Он был неоднородным, расщепляющимся, будто говорили хором.
— Я. Знал. Что ты. Попадёшься. Рано или поздно.
— А я знала, что без тебя тут не обошлось…— дрожащим не то от холода, не то от ненависти голосом выпалила Дарина. И добавила нечто, прозвучавшее, как зловещее заклинание: — Баранзар Тур!
— Но пришла. Ты всегда. Была. Самоуверенной.
Рыча от раскалывающей виски боли, я кое-как проморгался и наконец разглядел говорившего.
Перед нами, на полпути к Осокорю, в воздухе зависло нечто, на первый взгляд напоминающее огромный кристалл льда — вытянутой ромбовидной формы, сужающийся к низу. Пожалуй, метров пять в высоту. От него исходил слепящий пульсирующий свет, так что смотреть на него было больно, но глаза постепенно привыкали. Однако по мере того, как я разглядывал всё больше подробностей, вопросов меньше не становилось. Даже наоборот.
Это не ледяная глыба. Просто корпус этой штуки искрится под слоем инея и окружён морозной дымкой, но под наледью можно разглядеть гладкие бока из голубоватого металла. Выпуклые, обтекаемые очертания навевали ассоциации с… машиной? Или самолётом. Или даже каким-то космическим аппаратом. Можно было даже различить в верхней его части полупрозрачный выступ, похожий на замерзший пузырь. Что это — кабина пилота?
Зависший в воздухе аппарат не удавалось толком разглядеть ещё и из-за повисшего прямо перед ним марева, складывающегося в расплывчатую, однако вполне читаемую объёмную картинку — что-то вроде голограммы.