Разрушитель
Шрифт:
– На моей. Не хочу, чтобы на каждом посту тормозили.
– На твоей, значит, не притормозят? Она не БТР-80 случайно называется? Или – БМП?
– Обычная «БМВ». Не слишком новая. Просто номера там – ни один мент в здравом уме не остановит.
– Понял, умолкаю. Не прочь заиметь такие же.
Машина оказалась тут же, в череде припаркованных на стоянке, через две от моей «Нивы». Сразу выяснилось – нас будет трое. Третьим был Сергей, тот самый парень, что сидел в фойе дома в мой приезд. Насколько я понял, адъютант генерала. Только на сей раз кобура была прикрыта легкой курточкой, а помимо «дипломата»
– Хоть причину назвать можешь? Повидаться с кем, что-либо забрать, морду набить…
– И повидаться тоже, – вздохнул Костя, садясь на переднее место рядом со мной. – Но не только. На этой трассе вчера пропал кое-кто из сотрудников. Так что заодно, может, узнаем об их судьбе.
– «Вертушку» послать не проще? Только не говори, будто не имеешь.
– «Вертушки» все в разгоне. Да и не всегда сверху узреешь нужное. Пройдем по трассе, может, и больше разглядим.
– Если просветишь, что именно искать.
– Синюю «Мазду», – подал голос с заднего сиденья Сергей.
– Одну? Чего же без охраны ее выпустили?
– Кто ж знал… Никаких эксцессов до вчерашнего дня ни с кем из наших не было. Плюс – водителем был опытный человек. Остальные двое – ладно.
Мы уже выруливали меж многочисленных ворот охраны. Показалось ли, но сзади двинулся микроавтобус с затемненными стеклами. Захотелось уточнить – не с нами ли, только мое ли дело? Понадобится – сами скажут.
Вести было одно удовольствие. Не чета «Ниве». Мотор работал почти бесшумно, а уж запас мощности ощущался едва ли не физически. Захотелось рвануть на полную, посмотреть, чего она стоит, и не думать, как воспримут мое ребячество пассажиры. В итоге я ограничился полумерой – шел на сотне с небольшим. Благо дорога для наших краев была сравнительно неплохая, и лишь перед населенными пунктами чуть притормаживал в соответствии с указателями. Пусть Костя видит, какой я законопослушный человек.
Пару раз в зеркале заднего вида далеко позади помаячил микроавтобус, но тот ли, что выезжал из базы следом за нами, другой, понять я не смог.
Судя по открывавшимся картинам, жизнь действительно возвращалась в привычную колею. Виднелся народ, несколько раз попадались перемещавшиеся по полям тракторы, мелькнуло стадо коров в сопровождении мужиков. Охрана говядины, очевидно. Вдруг лихой человек позарится на гуляющее мясо?
– Впредь вам наука, граждане начальники. Любое государство обязано обеспечивать себя основным продовольствием, а не покупать его за границей. Прежняя власть семьдесят с лишним лет решить проблемы не смогла, теперь вы идете той же дорогой.
– Да уж… Сколько вокруг желающих возделывать сельские нивы! Прямо – обалдеть! – ехидно прокомментировал Линевич.
– Так и на заводы давно идти не хотят. И не пойдут. Вы же позволяете издеваться над человеком труда и пропагандируете образ гламурного тунеядца.
– Видел, Сережа, коммуниста? – обернулся назад генерал. – Смотри! Между прочим, в свое время тоже недовольным был.
– Я и сейчас ту власть не жалую. Но признаю за ней и кое-что хорошее. Не мешало бы его сохранить, а вы лишь дурь приумножили.
– И закончи пламенную речь призывом к мировой революции, –
– Только пусть начинается она на сей раз не у нас, – дополнил я.
Развить тему не получилось. Вдали замаячил милицейский пост – пара машин и несколько фигур в сером между ними. Одна из фигурок требовательно приподняла жезл, а затем указала на обочину.
– А говорили – номера, номера… Сейчас как впаяют штраф за превышение скорости!
Взгляд на Линевича, как старшего по званию. Генерал кивнул.
Ладно. Остановимся. Пусть узнают на себе мощь начальственного гнева, раз уж лень взглянуть на номера. Ох, чую, будет сейчас спектакль – любо-дорого посмотреть да послушать. Сладкое зрелище для человека, немало поколесившего и потому не испытывающего к работникам больших дорог никаких добрых чувств.
Эх, ребятки! На кого вы нарвались?
– Николаич! Я к тебе! Не прогонишь?
– С чего прогонять? Проходи, Сашок!
Мы обменялись крепким рукопожатием.
Николаич командовал в нашей местной дивизии противотанковым дивизионом. Соответственно, ему повезло гораздо больше, чем мне. Уходить из армии в общем развале он не стал. Спокойно, вернее, напротив, неспокойно дослужил оставшиеся года три до пенсии, потом еще какое-то время работал то тут, то там.
Сейчас ему было за шестьдесят, но мужиком он оставался по-прежнему крепким, здоровым. Жену схоронил, дети разлетелись кто куда. Квартиру оставил дочери, а сам жил в одиночестве на большом хуторе. Выращивал овощи, привел в порядок заброшенный когда-то дом, расчистил крупный пруд и развел там карасей, держал кур и даже свинью. В общем, крестьянствовал понемногу, разве что хлеб предпочитал покупать в городе. Говорил, староват, чтобы сидеть за трактором, да и много ли одинокому пенсионеру надо? А на продажу выращивать по нынешним временам невыгодно.
– Подожди, сейчас обед сварганю. Посидим спокойно, поговорим. Ты же не просто так ко мне завернул.
– А вдруг – просто? Захотелось выпить с хорошим человеком. Да и закуска у тебя домашняя, не магазинный суррогат.
– Это точно. Все свое, живи да радуйся. – Виктор вздохнул.
Вспомнил супругу, не иначе. Когда проживешь вместе столько лет, поневоле воспринимаешь женщину не просто матерью своих детей, но и частью самого себя.
Наверное. Сам-то я столько в браке не прожил. Тут каждому свое. Но и когда мы с будущей женой познакомились, был я только вернувшимся «из-за речки» офицером, молодым, энергичным, перспективным. А стал в итоге обычным дальнобойщиком, перекати-поле, человеком, который вечно уезжает, порою – надолго, и толку от него, да и какой-нибудь перспективы…
Другие времена – другие приоритеты. В моду вошли предприниматели, богатеи, и кто я по сравнению с ними? Осколок былого, пусть и сравнительно неплохо зарабатывавший?
Кстати, к Виктору я порою наезжал просто так. Посидеть, поговорить о том о сем, вспомнить старые денечки, поворчать едва ли не по-стариковски, обсудить текущие новости…
Ему было одиноко, наверное, мне иногда – тоже. И деться, как с пресловутой подводной лодки, было некуда.
– Сейчас чайку сварганю, а уж что покрепче – потом, когда обед подоспеет. Ты хоть привез?