Разведчик Пустоты
Шрифт:
Живодер ответил долгим вздохом. Тусклый свет подсобки придал содранным человеческим лицам на его наплечниках мертвецкую бледность.
– В чем дело? – спросил Талос.
– Если бы ты умер и для твоих прогеноидов нашелся подходящий носитель, есть шанс, что его постигло бы то же проклятие, что и тебя, – но, в отличие от тебя, он сумел бы это контролировать. Твое геносемя не заражено скверной, оно просто тебе не подходит. При лучшем носителе и истинном симбиозе это могло бы стать…
– Стать чем?
В темных глазах Талоса разгорались мысли,
Вариил смотрел на графики.
– Могуществом. Представь, что у тебя есть пророческий дар, но без ложных видений, количество которых возрастает со временем, и без головной боли, от которой подкашиваются ноги, и без приступов беспамятства, длящихся неделями или месяцами. Представь свой дар, но без провалов в памяти и других губительных симптомов, мучающих тебя. Когда ты умрешь, брат, ты оставишь грядущим поколениям великое наследие.
– Грядущим… – повторил Талос. Взгляд его черных глаз затуманился. Повелитель Ночи почти улыбнулся. – Конечно.
Вариил повернулся к нему от гололитического экрана.
– О чем ты?
– Вот почему мы здесь.
Талос провел языком по разбитой губе, пробуя на вкус собственную кровь, – сглаженное отражение Узаса и мертвого примарха.
– Я знаю, чего хочу от этого мира.
– Рад это слышать. Я надеялся на то, что наша беседа так на тебя повлияет. Я прав в предположении, что ты изменил свои планы; или ты по-прежнему собираешься спустить легион с цепи и позволишь ему прикончить всех на этой планете?
– Нет. Чистой войны недостаточно. Это Тсагуальса, Вариил. Мертвый мир… а жизнь упрямо цепляется за его шкуру, покрытую струпьями. Мы можем выцарапать отсюда больше, чем дешевую радость кровопролития.
Апотекарий отключил и обесточил ручной сканер.
– Тогда что, Талос?
Пророк смотрел сквозь Вариила, сквозь стены комнаты, смотрел на что-то, видимое ему одному.
– Мы можем перековать легион. Можем подать пример, которому последуют наши братья. Мы можем отбросить мелкую вражду между бандами. Труден лишь первый шаг. Ты понимаешь, Вариил?
Он наконец-то обернулся к апотекарию. Его черные глаза ярко блестели.
– На этот раз мы сможем вернуть былую славу. Мы можем начать все заново.
Апотекарий закатил на место несколько стационарных сканеров. Кнопки и датчики на его нартециуме оживили механические руки, прикрепленные к потолку. В стеклянных колбах плеснули химикаты.
– Ложись, – сказал он.
Талос подчинился, по-прежнему глядя в никуда затуманенными глазами.
– Я потеряю сознание?
– Несомненно, – ответил Вариил. – Скажи мне, действительно ли Тсагуальса – подходящее место для того, чтобы начать такое возрождение?
– Я думаю, да. Как пример… как символ. Другие рассказывали тебе о том, что произошло, когда мы покинули этот мир?
– Я слышал о Тсагуальской Расплате, да.
Талос вновь глядел сквозь него, но уже в собственную память, а не в море открывавшихся возможностей.
– Звучит так спокойно.
Вариил почувствовал, как по спине ползут мурашки. Он ненавидел, когда при нем проявляли эмоции – пусть даже горечь старых воспоминаний. Но любопытство развязало его язык.
– Кто же явился по ваши души? – спросил он. – Какой должна быть сила, решившаяся бросить вызов целому легиону?
– Это были Ультрамарины.
Талос опустил голову, погружаясь в воспоминания.
– Тысяча воинов? – Апотекарий широко распахнул глаза. – И это все?
– Ты мыслишь так мелко, – хмыкнул Талос. – Ультрамарины. Их сыны. Их братья и кузены. Весь легион, возродившийся после Ереси и выступающий под сотней разных знамен. Они называли себя Прародителями. Насколько я знаю, так до сих пор называют себя их потомки.
– Ты имеешь в виду братские ордена Ультрамаринов?
Теперь Вариил уже почти мог это представить.
– Сколько же из них?
– Все они, Вариил, – негромко сказал Талос, перед глазами которого вновь пылало небо того давнего дня. – Все они.
Часть вторая
ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ
XII
ЯРОСТЬ ПРАРОДИТЕЛЕЙ
Он знал, что спит.
Это не помогало. Все оставалось таким же реальным. Запахи – такими же сильными, а боль – такой же острой.
К кораблям! – вслух произнес он.
Он чувствовал, как Вариил движется по комнате, хотя не видел ничего, кроме тех картин, что рисовал его разум. Анализы его крови, его мозга, его сердца… все это ничего не значило, потому что он ничего не чувствовал.
К кораблям!
Успокойся, Талос, – донесся издалека голос Вариила. – Успокойся.
Он не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал покой. В чистилище Тсагуальсы покоя не было никогда.
Его первым воспоминанием о последнем дне стал рассвет.
Месть пришла, когда над горизонтом поднялось тусклое солнце.
Звезда Тсагуальсы была нежарким сердцем, чуть бившимся в центре системы, – источником болезненного, слабого света, едва озарявшего единственную планету под ее опекой. Это бледное сияние медленно разлилось над безжизненной поверхностью планеты, в последнюю очередь добравшись до бастионов черной каменной твердыни. На равнинах зарождалась песчаная буря. Она должна была обрушиться на крепость в течение часа.