Разведка боем
Шрифт:
— Ничья? — предложил я Фишеру.
— Ничья, — согласился он, тоже расстроенный. Приоделся, старался, а тут такое… Понимаю.
Мы пожали руки.
А публика зааплодировала. Думал нам, ан нет. Лисе, Пантере и Антону. Усмирителям шпаны.
Я ещё раз осмотрелся. Натуральное свинячество-поросячество.
Попытался оттереть платком. Лучше не стало.
Тут и девушки поднялись ко мне.
Но устраивать представление перед публикой мы не стали.
Прошли в комнату отдыха.
Там, за малоуспешными
И сразу начал извиняться за инцидент. Пообещал строго наказать секьюрити, то есть охрану. Оплатить химчистку (и тут же порекомендовал лучшую в городе). Поблагодарил Ольгу, Надежду и Антона за активную гражданскую позицию. И, в самом конце, от лица отеля пригласил нас в казино, вручив фишек на четыреста долларов. Гуляй, комсомолия!
Гулять мне совершенно не хотелось. Тем более, в казино.
Но девочки и Антон заслужили. К тому же фишки взывали: поиграй с нами! И время детское, сегодняшняя партия завершилась, а ещё и восьми пополудни нет.
На пресс-конференции спрашивали о чём угодно, только не о шахматах. Интересовались, как я оцениваю случившееся. Инцидент. Я отвечал, что неоднозначно. Что должен подумать. Посоветоваться.
А Фишера не было. Понятно, если у меня два пятна, то он весь в пятнах. С головы до пят. Вот и расстроился.
После коротенькой пресс-конференции репортёры разбежались. Какая-никакая, а сенсация. Скандал. Американские читатели это любят.
А мы пошли в казино, благо недалеко. Антон рассказал, как устроена рулетка. И какова самая выигрышная стратегия игры.
Ну-ну. Несостоявшийся математик…
В казино на нас особо и не смотрели. Что мы против азарта? Разве что мой костюм, мой бедный испачканный костюм привлекал внимание. Но и то — не очень.
Рулетка здесь была американская. Двойной выгоды — для казино. Ну и ладно. Деньги-то не наши.
Играли с чувством. С толком. По системе.
Система была простая: всего у нас восемьдесят фишек. По двадцать на каждого. Значит, делаем ровно двадцать ставок по одной фишке. После чего уходим. Однозначно. Не продолжая игры, каков бы итог не был.
На деле получилось немного иначе: я играть не стал, и свои фишки поделил между Лисой и Пантерой. Сегодня у них всё веселье. И хулиганов побили, а теперь вот — рулетка. А я только со стороны смотрю.
Рядом — граф вертится. Ладно, не вертится. Вращается.
Искупает позор Америки. Конечно, позор. Нападение на участников матча прямо в отеле — и городу плохая реклама, и отелю. Нехорошо для бизнеса. А — не скроешь. Сотни людей видели. Включая корреспондентов. Поди, уже разнесли новость по Америке и миру.
Я видом своим показал, что он может говорить.
Сначала Петр Николаевич вежливо поинтересовался, почему я не играю.
— Удача — такой же ресурс, как и всё остальное. Тратить этот ресурс на пустяковые ставки, в то время, когда идет матч с Фишером — всё равно, что стрелять из пушки по воробьям в преддверии бородинского сражения. Нет, вся моя удача, мои порох и картечь мне пригодятся для решающего боя, а не для воробьиной охоты, — разъяснил я.
Тогда граф поинтересовался, какие меры я собираюсь предпринять.
— В отношении кого?
В отношении нападавших, сказал граф. Но видно было, что беспокоит его другое.
— Нападавшие меня не интересуют, — сказал я. — Нападавшие на нас — американцы, вот пусть американские правоохранительные органы с ними и возятся. Я через две недели уеду, а они, нападавшие, останутся с вами. А вот насчёт другого…
— Чего — другого? — разволновался граф.
— Организаторы не обеспечили безопасность участников матча. Охрана вмешалась лишь тогда, когда нападавшие уже были обезврежены. Хорошо, что рядом со мной были товарищи. Предотвратили. А то ведь могли бы и убить нас эти хулиганы. Меня и Фишера. И без того костюм испортили, — и я показал на пятна.
— Но…
— Какие тут но, любезный граф. Испортили. Что хуже — испортили настроение. Подорвали веру в человечество. И ещё. У меня есть основания считать, что я стоял на победу. Мог выиграть. А из-за ненадлежащей организации потерял верных пятьдесят тысяч долларов. Но я ваших американских порядков не знаю. Утром позвоню в посольство, посоветуюсь. И ещё посоветуюсь с Фишером. Уж он-то, думаю, в таких делах дока. Может, солидарную претензию выкатим. Иск. Ему-то виднее, думаю.
Граф явно не обрадовался. А я, похоже, попал в уязвимое место, когда упомянул Фишера.
Фишер, тот сможет.
А сам я — вряд ли. Только если, действительно, посольство посоветует. Ну, кто я такой — иски затевать, судебные дела — на чужой территории? У них адвокаты алчные, всякий, читающий книги, знает. А процессы длятся годами.
Но испачканный костюм взывал к отмщению.
А наши всё играли. Потихоньку. А я смотрел. Лиса ставила преимущественно на красное. Пантера, понятно, на чёрное. Антон же выбирал между чётом и нечетом.
Но вот последняя ставка сделана.
Антон произвел подсчет:
— Было у нас восемьдесят фишек, на четыреста долларов, так?
— Так, — сказали девочки.
— Теперь у нас семьдесят четыре фишки. Что это значит?
— Что мы проиграли шесть фишек. Двадцать долларов.
— Мы — вот все мы — ничего не проиграли. Фишки-то были не наши. А выигрыш наш. То есть мы в выигрыше. В этом и заключается победная стратегия: играть на чужие деньги, а барыш оставлять себе.
Что ж. Убедительно. Вскрыл суть биржевой игры.