Разведка боем

Щепетнев Василий Павлович

— Да… Непросто тебе будет, Чижик.

— Всем будет непросто, Андрей Николаевич. Всем. Но мы справимся. Кто, если не мы?

Глава 10

5 ноября, вторник

ДЕНЬ ДОБРЫХ ДЕЛ

— Нет, Чижик, извини, но для меня это слишком. Неси их в комитет сам, — сказала Нина.

Нина Зайцева — комсорг нашей группы. Помимо прочего

важного, собирает комсомольские взносы. И передает их дальше, в комитет комсомола.

Суммы невелики. В среднем пять рублей с группы, или около того. У нашей группы побольше: мне и Ольге идут отчисления за постановку оперы, и потому мы платим то двадцать, то тридцать рублей с носа, а бывает и больше: опера поставлена в сорока восьми театрах страны, идёт с аншлагом. Такая уж это опера. Плюс спектакль, тот, правда, приносит поменьше.

Но сегодня я принес три тысячи триста семьдесят пять рублей. Один процент от призовых денег за победу над Фишером. В рублях по курсу. Банковскую упаковку, сто двадцатипятирублёвок, и еще тридцать пять купюр россыпью. Таких денег Нина в жизни не держала в руках. Так говорит. И очень может быть. Потому смятение её понятно. Мало ли что. И вообще: вот пришла она в комитет, вывалила деньги, нет, деньжищи, все на неё смотрят, ты что, банк ограбила? Не каждому по душе оказаться в центре подобного внимания.

— Хорошо, идём вдвоем, — согласился я.

И мы пошли. Что тут идти, спуститься на этаж, да пройти по коридору.

Чай, не в Чикаго. Не ограбят.

Не ограбили. Дошли в целости.

— Это что? — спросила Альпатова.

— Это деньги.

— Я вижу, что деньги. Зачем ты их принес?

— Взносы комсомольские. За прошлый месяц.

— Взносы?

— Ну да. Три тысячи триста семьдесят пять рублей. Примите и оприходуйте.

— Такие взносы… Это за турнир?

— За матч с Фишером.

— Но мы пока… мы пока не получили указаний.

— Какие ещё указания? Комсомольский устав — вот и все указания. Один процент от доходов. В пересчёте на рубли. Не сомневайтесь. Я в обкоме партии уточнял.

— Ну, если обком партии… — Альпатова взяла деньги. — Сколько, ты сказал?

— Три тысячи триста семьдесят пять рублей.

— И это один процент…

— Точно так.

— И не страшно с такими деньгами по улице ходить?

— Я не ходил. Я ехал. Получил в сберкассе, сел в машину и приехал. А так да, так у меня больше десятки в кармане редко бывает.

— Десятки… — вздохнула она. Десятка — когда предел мечтаний студента иметь свободных три рубля. Максимум пятерку.

Вздохнула ещё раз и, не пересчитывая, записала в ведомость и убрала в сейф и деньги, и ведомость. — Давай билет.

Я дал комсомольский билет. Она посмотрела. Ежемесячные приходы, и без того немалые — три, четыре, даже шесть тысяч. Но триста тридцать семь тысяч пятьсот рублей… Цифры в графу билета не помещались. Пришлось утрамбовывать.

Альпатова в третий раз вздохнула, достала печатку, дыхнула на нее и оттиснула «уплачено».

— Не вздыхай, Вера. Комсомол — это только начало. Всё уйдёт на добрые дела.

— То есть… — Альпатова даже лицом посветлела.

— Ну, конечно! Я же их не проем, не пропью, не прогуляю. Всё во имя человека, всё на благо человека.

И мы с Ниной поспешили назад. На занятия. Клиническая фармакология, великая наука.

— Ты и в самом деле — когда про добрые дела сказал? — спросила на обратном пути Нина.

— Именно. Всё людям. Куда нужнее, туда мой приз и пойдёт, так там решили — я показал пальцем на потолок.

Легко и сладостно говорить правду друзьям. Вопрос и в самом деле решился. Ну, почти.

Ещё до матча, обсуждая с Тяжельниковым комсомольский десант в Лас-Вегас, мы немножко поговорили о молодежном литературном журнале остросюжетного направления. Тяжельников проявлял осторожный оптимизм. Потому что до матча можно было надеяться на сто тысяч долларов, и то не наверное.

Сразу после победы я позвонил Тяжельникову и сказал, что готов отдать триста тысяч долларов на становление журнала, и это оптимизма прибавило. Не только потому, что триста больше ста, но и потому, что я победил.

И вот вчера он сообщил, что решение о журнале принято. Дан зелёный свет. Разумеется, журнал казённый. Орган ЦК ВЛКСМ. Но на хозрасчете. На принципах рентабельности и самоокупаемости. Издавать будем здесь, в Чернозёмске. Издают же в Свердловске «Уральский следопыт». Конечно, наша типография, честно говоря, так себе. Но уж какая есть. Начальный тираж в тридцать тысяч она потянет. А там посмотрим. И да, я отдаю триста тысяч долларов. Под честное слово мне обещают, что главным редактором будет Пантера. Лиса пусть сама выбирает должность — ответственный секретарь, директор, художественный редактор. Она пока не решила. Но решит. С остальным штатом поможет комсомол, поможет партия. Поможет «Степь», где уже третий год работает в редколлегии Ольга.

А я? Что получу я за триста тысяч долларов?

Себе я оставил самое лучшее. Я буду Первым Читателем! В выходных данных так и будет значиться: Первый Читатель Михаил Чижик.

У меня есть план. Если ради его осуществления нужно расстаться с деньгами — так тому и быть. На то деньги и нужны — тратить их на дела. Не на мороженое же. Хотя и на мороженое тоже останется.

Я задумал операцию «Гамбит». Гамбит это дебют, в котором игрок ради инициативы жертвует материал. Пешку, коня, слона.

Я жертвую триста тысяч долларов. Но считаю, что оно того стоит. Хороший журнал в хороших руках — только начало. Дебют.

А мне на всякие расходы — эскимо, поездки, рубашки шёлковые, костюмы шерстяные и полотняные, и прочее необходимое — останется довольно. К тому же кто мне мешает и дальше играть, завоевывать призы?

Планов громадьё.

А я сижу на занятиях, изучаю механизм действие ингибиторов холинэстеразы. Нужное знание, полезное знание. Но мне кажется, будто я знаю больше преподавателя. Может, и потому, что уже прочитал «Фармакологию» Дрейда и Сэлливана, купленную за сорок девять долларов в Нью-Йорке городе.