Разведка боем
Шрифт:
Но у меня есть и хорошая новость.
— Какая же? — доброжелательно спросил Фурман.
— Фишер тоже плохо использовал белый цвет. Так ли, иначе, а две партии белыми проиграл он, а не я. Да и чёрными он не смог навязать контригры. Потому вывод мой простой: Фишера победить можно. И нужно.
— А что ты вообще можешь сказать о Фишере? — спросил Анатолий. Вопрос понятный — он, Карпов, с Фишером не играл ни разу.
— Я с ним провел за доской шестьдесят часов. И что я могу сказать? Он физически крепок, вынослив, здоров. Практически всё игровое время сохраняет спокойствие — ну, за исключением
— Разговаривали с Фишером? — спросил Полугаевский.
— Обменивались общепринятыми фразами, ну, ещё об условиях игры: не жарко ли, каково освещение и тому подобное. Он, Фишер, противник курения, как и я. Партии после игры, разумеется, не анализировали.
— Почему разумеется? — задал вопрос Таль.
— Это матч. Раскрывать сопернику свои мысли, говорить правду — глупо, как водить противника перед боем по собственным позициям. Говорить неправду — нехорошо и тоже глупо. Лучше молчать.
Ну, и…
— И?
— Фишер за время матча поменял шесть костюмов. Одевается со вкусом.
— Это не столь и важно, как он одевается, — сказал Авербах. — Важно, что в голове.
— Я думаю, всё взаимосвязано. Фишер ценит стиль. И чувство стиля переносит не только на одежду, но и на игру. От него не стоит ждать небрежности, неряшливых ходов, непродуманных решений.
— А как же гамбит Полерио — Муцио? — спросил Таль.
— Это был вполне осознанный выбор. Не импульсивный. Адресованный даже не мне, а будущему сопернику в матче за корону. Я так считаю.
— И в чём же смысл этого выбора?
— Хотел бы я знать…
Дальше пошло малопродуктивное обсуждение условий будущей встречи Карпова с Фишером. Малопродуктивное — потому что контракт всё ещё не был подписан. Шло бесконечное обсуждение условий: где, когда, почём и сколько. То есть где, в общем-то, уже ясно — в Маниле, столице Филиппин. Почём — сведения пока не разглашались, но сумма, похоже, запредельная, перед ней мерк мой матч в Лас-Вегасе. Пять миллионов долларов — минимум. Или восемь миллионов, как настаивал представитель Фишера, преподобный Ломбарди. Когда — в апреле. Главным препятствием было — «сколько». Представитель Фишера настаивал на игре до десяти побед при неограниченном числе партий. Наши поначалу держались прежней нормы: на большинство из двадцати четырех партий. Склонялись, что сойдутся на безлимитном поединке до шести побед, как в историческом матче в Буэнос-Айресе, Алехина и Капабланки. Но тогда матч тянулся тридцать четыре партии, семьдесят четыре дня. А я ведь в среднем терял полкило за партию. Не воды, а стабильного веса. С той поры техника защиты стала много лучше, и потому тридцать четыре партии — далеко не предел. А если играть до десяти побед…
Я рассказал о том, в каких условиях проходил мой матч с Фишером. Жили в хорошем отеле, в апартаментах. С неплохим роялем, между прочим. Просторно. Отличный вид из окна. Еда приемлемая, даже хорошая. Но снаружи — плюс сорок. И еще разница во времени. Плюс хулиганье. То есть минус. После инцидента во второй партии охрану усилили, и шпана вроде бы исчезла, но напряжение оставалось. А Манила — натуральные тропики. Жара, духота. И если в апреле сухо, то с мая начинается сезон дождей, и каких дождей — тропические ливни, ураганы… Мало не покажется. Плюс еда. В Лас-Вегасе — картошка, помидоры, цыплята, рыба, яблочные пироги, повсеместно высокий санитарный контроль. А что в Маниле — не знаю. Есть, верно, европейские рестораны, но в идеале нужно брать с собой и повара.
Поговорили, и я почувствовал, что мне следует уйти. Сейчас разговор пойдет о делах потаенных, я лишний.
Потому откланялся, что все встретили с плохо скрываемым облегчением. Ну, неловко же выгонять самим. Вдруг я обижусь. А вдруг я ещё понадоблюсь.
Но я не обижался, напротив. Пока мороз, солнце и чудесный день, нужно этим пользоваться.
Я добежал до нашего домика. Лиса и Пантера уже ждали. Я переоделся, мы встали на лыжи — и вперёд, по маршруту номер два: пятнадцать километров, общий перепад высот двести десять метров.
Три дня назад пришло приглашение — провести выходные на базе отдыха. База на границе с Приокским заповедником, воздух, мороз и снег гарантируются. Приглашение пришло от Батуринского. Выдержанное в дружеском тоне, не подкопаешься. Так и так, приезжайте, повестка дня — подготовка матча Карпов-Фишер, нам важно ваше мнение.
Гостем я ехать не стал. Купил путёвку. Её, путёвку, купить было непросто, но помогли добрые люди. Непросто — потому что база закрытая. Ведомственная. Для начальствующего состава.
Ничего особенного. Для человека, жившего в «Дюнах» так и вовсе три ступени вниз. Но я — студент, а студенту подобные условия — почти рай. Даже без почти. Домик в пользовании. На базе есть сауна — можно заказать под себя заранее. Лыжные трассы, лыжи берём здесь же, на базе. Ну, и остальное. Публика солидная. Подполковники, полковники, майора встретишь редко. Здесь майор — младший по званию, «эй, майор». Впрочем, люди все спокойные и доброжелательные. По крайней мере, внешне. Никто не орет песен в пьяном виде. Поют, да. Но тихо. Потому что все друг за дружкой смотрят. Присматривают. По-товарищески. Нет уз святее товарищества! А что такое наше товарищество?
Редкая сила, вот что такое наше товарищество. До середины Днепра долетит!
Мы шли по лыжне неторопливо. Проложена она, лыжня, меж высоченных елей, заслоняющих весь мир, и только в вышине синяя небесная дорожка вела нас куда-то вперёд, а лыжня на снегу повторяла её.
Идём, сливаемся с природой. Тёмная синева елей успокаивает. Дышу ровно, думы светлые, волков нет. Вот оно, счастье!
Меж елей мелькнула лиса. Настоящая! Мелькнула и нет её. Видно, решила, что мы не добыча. Великоваты.
Маршрут прошли за час двадцать восемь. Не быстро, но я доволен.
Потом обед в общей столовой. На стене — копия дедушкиной картины. Той самой, Леонид Ильич с автоматом. Славно, мило, уютно. Как дома.
И только мы пошли к домику, как ба! Неожиданная встреча! Тритьяков!
— Как я удачно вас встретил! — обрадовался он.
— А уж мы-то как рады, товарищ капитан! — ещё больше обрадовался я.
— Уже майор, — с ноткой самодовольства сообщил Евгений Михайлович.
— Майор через чёрточку?