Разведка - это не игра. Мемуары советского резидента Кента.
Шрифт:
Прошло довольно немного времени после нашего с Отто обсуждения задания «Центра», когда Отто неожиданно, на этот раз с нескрываемой растерянностью, прибыл в Брюссель. С вокзала позвонил мне в контору «Симекско» и попросил немедленно встретиться с ним. Сам топ Отто меня очень насторожил, и я немедленно направился к месту условленной встречи, а затем, не начиная разговора, мы направились ко мне на виллу.
Я привык к тому, что Отто любил со мной, как с младшим своим товарищем, разговаривать, «мило улыбаясь», но несколько свысока. На это раз он был совершенно неузнаваем. Мне показалось, что даже чем-то очень взволнован, – исчезла присущая ему улыбка. Предположить,
– Не знаю, что и делать! Нас, – да, именно так было сказано, – совершенно неожиданно подвел эмигрант. У него не оказалось, вопреки его заверениям, никакой возможности для оформления необходимых для поездки в Чехословакию и Германию документов. Он мне врал. Теперь не знаю, что он собой представляет в действительности. Хорошо, что я из осторожности решил его ознакомить с полученным заданием только после того, как он оформит все документы.
Не буду вдаваться в подробности нашей беседы после всего услышанного. Не побоюсь, однако, утверждать, что у меня укрепилось мнение о полной безответственности этого «резидента».
Выслушав Отто, серьезно задумавшись над всем услышанным и случившимся, я воздержался от высказываний. Это объяснялось тем, что я задумался, как мы сможем выпутаться из создавшегося положения. Я говорю «мы», потому что шифровка, извещавшая «Центр» о возможности Максимовича и его готовности выполнить любое задание, хотя и составлялась на основе личного донесения Отто, но шифровалась мною и, как мне казалось, под ним стояли наши две подписи. Если это так, то, естественно, в «Центре» могут считать, что ответственность за обоснованность сказанного в шифровке ложится и на меня. Конечно, я понимал, что подобное обвинение было бы необоснованным. Я отвечал исключительно за работу бельгийской резидентуры, к ней, по моему убеждению, основанному на заявлении Большакова при ее приеме от Отто, последний уже не имел никакого отношения.
Все мои мысли сводилось только к одному: не удастся ли мне лично, основываясь на достигнутом в бельгийской резидентуре, обеспечить выполнение этого задания? Нет, я понимал, что сразу принять какое-либо решение невозможно. Я не был в курсе того, каков в то время был порядок оформления документов, разрешающих иностранцу поездки в Германию и ее протекторат. Пожалуй, в особенности этот вопрос касался именно протектората. Я знал по доходившим до меня слухам, что въезд иностранцев туда был весьма ограничен или вообще запрещен.
Отто нервничал. Видимо, оп хотел, чтобы я как можно быстрее отреагировал на полученный из «Центра» ответ. Подумав, я пообещал проверить, имеются ли в бельгийской резидентуре реальные возможности положительного решения, позволяющего надеяться на выполнение этого задания.
Честно говоря, на этот раз мне стало жаль Леопольда Треппера и очень хотелось ему помочь.
Любому человеку, а тем более Отто и мне, было совершенно ясно, что выполнение задания «Центра» в Германии и Чехословакии может принести большую пользу.
Отто не задержался в Брюсселе. Несколько успокоенный тем, что я обещал заняться изучением сложившейся обстановки и всех обстоятельств, мешавших выполнению задания «Центра», он решил незамедлительно вернуться в Париж. Мы обусловили с ним порядок дальнейшего поддержания связи между нами по взволновавшему нас вопросу.
Проводив на вокзал Отто, сидя в машине, я ни на минуту не переставал думать о случившемся и об отношении к этому парижского резидента. Я вспомнил, что у меня сохранилось
Вскоре мне повезло. Неожиданно в Брюссель приехал Махер-младший. Он не преминул навестить меня и Блондинку. Она, как всегда, организовала хорошую встречу. В беседе с ним я коснулся вопроса о возможности расширения деловых отношений между нашими фирмами и более широкого использования «Дойче Банка», через который и «Людвиг Махер» частично производит расчеты с нашей фирмой «Симекско». Меня уже мало что удивляло в моей коммерческой деятельности, но все же в данном случае поразила предельная доброжелательная позиция, занятая Махером-младшим. Он не только тут же предложил написать письмо с рекомендацией заместителю управляющего банком, но и заверил меня, что он отнесется ко мне весьма доброжелательно. В дальнейшем, при посещении в Берлине конторы «Дойче Банк», я убедился, что обещание Махера-младшего не было пустыми словами. Мне даже показалось, что принимавший меня и прочитавший врученное мною на его имя письмо заместитель управляющего банком находился то ли в каком-то родстве, то ли в близкой дружбе с семьей Махера.
Итак, у меня уже было два письма, определявших желательность моей поездки в Германию и протекторат. Мне оставалось прощупать почву в интендантуре. Хотелось получить и от этой вполне авторитетной и пользующейся, безусловно, значительными правами инстанции определенную помощь в получении соответствующего разрешения и в оформлении необходимых документов для предполагаемой поездки.
В Бельгии стояла хорошая погода. Несмотря на военное время, немцы по-прежнему весело отдыхали. Я поговорил с Блондинкой, и мы решили предложить фрейлейн Аман и остальным «друзьям» и клиентам из интендантуры выехать в воскресенье за город, а после возвращения в Брюссель пообедать у нас на вилле. Уговаривать не пришлось. Согласие было получено незамедлительно. Мы решили рано утром всей компанией выехать в Остенде. При благоприятной погоде и теплом море всем хотелось даже искупаться.
Наше пребывание в Остенде всем очень понравилось. Действительно, погода благоприятствовала. Мы хорошо искупались, поплавали, побродили не только по городу-курорту, но и по его холмистым окраинам, иногда подъезжая к отдельным весьма живописным местам на наших автомашинах. Я пригласил всех посетить казино, в ресторане мы «перекусили» или, вернее, «закусили», приняв «подкрепительные» напитки, правда в меру, так как надо было самим вести автомашины в Брюссель. Нагулявшись вдоволь, вернулись ко мне на виллу, где уже ждал настоящий обед. Блондинка, фрейлейн Аман и моя наемная «повариха» быстро закончили последние приготовления, после чего нас пригласили к столу. В ожидании приглашения, сидя на террасе, я угостил гостей специальным коктейлем, при них приготовленном по новому рецепту, преподанному мне моим «другом» «швейцарцем» из ночного бара-клуба.
Не успев еще сесть за обильно уставленный стол, проголодавшиеся гости и хозяева буквально набросились на вкусную трапезу, не забывая соответствующие блюда хорошенько «смачивать». За столом просидели довольно долго, а затем, удобно расположившись в креслах и на диване в гостиной и попивая крепкий кофе, ставили хорошие пластинки с музыкой для модных в то время танцев. Две наши дамы пользовались большим успехом, они беспрерывно танцевали, доставляя удовольствие своим партнерам. Мне танцевать было некогда. Приходилось ухаживать за всеми остальными.