Разведка: лица и личности

Первый заместитель начальника внешней разведки КГБ СССР, генерал-лейтенант Вадим Кирпиченко

В 1993 году в издательстве «Международные отношения» вышла книга моих воспоминаний «Из архива разведчика».

В связи с тем, что она быстро разошлась, встал вопрос о повторном издании. Просто переиздавать книгу мне показалось неинтересным, и я решил со временем добавить к ней новые главы о жизни разведки и о самих разведчиках.

После выхода книги я продолжал

работу в Службе внешней разведки Российской Федерации (СВР), возглавляя группу консультантов, принимал участие в международных конференциях, где обсуждался вопрос о том, какой должна быть разведка в демократическом обществе, выступал у нас и за рубежом с докладами по разведывательной тематике, а также занимался проблемами истории отечественной разведслужбы.

Эта работа позволила мне общаться со многими интересными людьми, заставила постоянно читать специальную литературу, и, таким образом, я собирал новый материал, который, надо полагать, заинтересует читателей. Это в первую очередь касается той части книги, где идет максимально объективный рассказ о нашей вовлеченности в афганские дела или о моем друге, недавнем директоре СВР, а ныне министре иностранных дел России Е.М.Примакове, с которым я знаком уже полвека.

Свою вторую книгу, как и первую, я адресую прежде всего сотрудникам разведки и ее ветеранам.

В.Кирпиченко

Учебный год, проведенный в специальной разведшколе с 1 сентября 1952 года по июль 1953 года, — счастливое время молодости. Тогда я начал осваивать «героическую профессию разведчика».

Правда, у нас с женой не было ни квартиры, ни комнаты, ни даже угла (все это называлось в то время более нейтральным словом «жилплощадь»). Зато в нас жили горячая вера в будущее и надежды на какую-то новую, необыкновенную жизнь. Надежды эти, кстати говоря, в значительной степени оправдались. Жизнь получилась полнокровной, и кое-чего мы в ней достигли.

Итак, школа № 101. 25-й километр налево, если ехать от Москвы по Горьковскому шоссе. Это учебное заведение было создано в 1938 году как школа особого назначения (ШОН) НКВД СССР. Именовалось оно и Высшей разведывательной школой (ВРШ). А в быту ходило название «25-й километр» или просто «лес». Это и был лес, только огороженный зеленым забором. В лесу стояло несколько деревянных зданий, в которых располагались администрация, учебные аудитории, столовая и общежития. Здесь мы осваивали азы разведывательной профессии, изучали, доучивали и шлифовали иностранные языки и активно занимались спортом. К своему большому удовольствию, в школе я восстановил спортивную форму, потерянную за время пребывания в институте.

Учиться было легко и очень уж необычно по сравнению с институтом. Вдохновляло освоение таинственного предмета — «спецдисциплины № 1», то есть основ разведки или, как это называлось иногда более торжественно, разведывательного искусства. Мысль, что мы изучаем то, чего не изучает никто другой, вызывала дополнительный интерес к предмету и повышала сознание собственной значимости. Необычными были и семинарские занятия, во время которых разбирались различные оперативные ситуации и решались задачи из практики разведывательной деятельности. Конечно, годичное пребывание в школе № 101 не могло вооружить нас такими глубокими знаниями, которые подсказывали бы конкретные решения возникающих разведывательных задач, но оно пробудило устойчивый интерес к профессии, и мы поняли, что нам будет предоставлено широкое поле для проявления инициативы.

Многих из нас мучил вопрос, справимся ли мы с практическими делами, как будем решать главную задачу — приобретение источников информации. Надо сказать, что сомнения эти имели вполне серьезные основания и не всем далась эта профессия в полном объеме. В большинстве своем слушатели были достаточно хорошо подготовлены в политическом отношении, прилично знали литературу и иностранные языки. Были среди нас и опытные уже ораторы, и вообще некоторые слушатели держались довольно уверенно, можно сказать, глядели орлами — молодости свойственно покрасоваться и распушить перья. К тому же подавляющая часть нашего набора имела за плечами по два университета. Я имею в виду армию и фронт плюс высшее учебное заведение (в основном тогда в школу брали людей с гуманитарным образованием). Так что все слушатели школы № 101 обладали каким-то жизненным опытом. Но, как показала практика, этого было мало — разведчиками стали не все.

Не у всех гладко пошла работа. Некоторые сразу отсеялись, в том числе и по собственной воле. С течением времени внешне непримечательные слушатели обогнали уверенных в себе эрудитов, бравые на вид и будто созданные для разведки люди оказались на второстепенных ролях. Короче говоря, состоялись в разведке те, кто объективно, реалистически оценивал собственные возможности и хорошо разбирался в психологии своих иностранных собеседников, люди целеустремленные, настойчивые, очень конкретно мыслящие и цепкие.

Учебных пособий в школе тогда было мало. Возможно, так оно и лучше. Сейчас в нашем институте масса книг и пособий по всем направлениям разведывательной деятельности, и поглощение всей этой литературы может рассеять внимание на частности и сказаться на усвоении полезных практических навыков.

С жадным нетерпением мы ждали выступлений у нас сотрудников разведки, и хотя не все из них были интересными рассказчиками, на этих людей мы все равно смотрели широко раскрытыми глазами.

Богами разведки нам казались и начальник школы генерал-майор Вячеслав Васильевич Гриднев, и его заместитель генерал-майор Михаил Андреевич Аллахвердов. Оба были плотненькие, небольшого роста и в гражданской одежде выглядели довольно заурядно. Но и тот и другой прожили большую жизнь в разведке, были удостоены многочисленных высоких наград. К сожалению, с нами они общались намного меньше, чем хотелось бы.

В.В.Гриднев в довоенное время работал по линии разведки в Монголии и помогал монгольским коллегам в создании органов безопасности. С начала Великой Отечественной войны он был командиром полка Отдельной мотострелковой бригады особого назначения (ОМСБОН), сражавшейся на подступах к Москве и в немецком тылу. С 1942 года Гриднев командовал этой бригадой. Яркой страницей в боевой биографии Вячеслава Васильевича была его работа по подготовке и направлению в немецкий тыл отрядов Медведева, Орловского, Мирковского и Прудникова. Вся эта славная плеяда партизан — Героев Советского Союза прошла, можно сказать, через руки нашего начальника школы. Но об этом мы узнали значительно позже.

Когда было объявлено о смерти Сталина, Гриднев выстроил школу и со слезами на глазах, прерывающимся голосом сказал: «Товарищи! Наша Родина осиротела — умер товарищ Сталин». А в день похорон мы стояли во второй цепочке напротив Мавзолея и в непосредственной близости наблюдали всю траурную церемонию.

Вячеслав Васильевич прожил долгую жизнь — девяносто три года — и до последних дней сохранял связь с внешней разведкой.

М.А.Аллахвердов действовал и как нелегал, и как руководитель легальных резидентур. Особенно хорошо ему были известны наши южные соседи. Около двадцати лет с небольшими перерывами он проработал в Афганистане, Турции и Иране. Михаил Андреевич был, если так можно выразиться, интеллектуалом от — разведки. Он стал первым начальником созданного в 1943 году информационного отдела разведки, а в школе № 101 являлся заместителем В.В.Гриднева по учебной и научной работе.

С повышенным интересом слушатели школы относились к так называемым практическим занятиям в городе. Это была имитация встреч разведчика с иностранцем. В роли иностранцев выступали сотрудники разведки, которые составляли потом заключения о том, насколько квалифицированно слушатель провел встречу и беседу.

Не менее интересными были и занятия по наружному наблюдению — «наружке». Предмет для работы нужный и полезный. Научиться выявлять «наружку», которая ведется за тобой, держаться спокойно под наблюдением (установленным или предполагаемым — все равно), уметь оторваться от «хвоста» естественным образом — все это непростая, а главное, крайне необходимая наука. «Наружкой» мы занимались с большим энтузиазмом. Пришлось познакомиться с Москвой с неожиданной стороны. Теперь — на какое-то время — меня уже интересовали не архитектура зданий, не мемориальные доски, не музеи и не магазины, а проходные дворы, места, где легко можно было выявить наблюдение, и здания, улицы и площади, где было удобно «потеряться». До сих пор помню один большой дом где-то позади Елисеевского магазина, который представлял здание гостиничного типа с длинными коридорами. По этим коридорам можно было ходить часами, перемещаясь с этажа на этаж, не привлекая ничьего внимания, а выход был на две улицы из нескольких дверей. Очень хороший дом! Подобные здания мы должны были находить сами и использовать их в учебных целях. Несмотря на всю условность занятий по наружному наблюдению, они дали для практической работы больше, чем иные теоретические лекции.