Развод по-русски

Лестова Ксения Алексеевна

– Чего вздыхаешь? – со злобой в голосе спросил Константин. – Хватит жалеть всех подряд, они не стоят того.

– Ах не стоят того? А кто тогда стоит, ты, что ли? – я честно хотела промолчать, но не сдержалась. – Они царя защищали, а ты их… Я уже про Змея молчу…

Давно сдерживаемые слезы полились по моему лицу, и я стиснула посильнее зубы, чтобы не взвыть в голос. Меня встряхнули и сбросили на пол. Опять!

– И так надоела, а тут еще сопли распустила, - рыкнул Князь, - не отставай.

И направился в каком-то известном только ему направлении, а меня оставил

тут, на полу и даже не обернулся. Может, я тут окочуриться решила по его милости, а ему плевать. Тиран!

Делать нечего, чтобы не отстать совсем, пришлось подниматься. Кряхтя и потирая ушибленный бок, я поплелась следом за ненавистным Князем. Лестница, ну что за наказание? С больной ногой подъем шел раза в два медленнее. Помочь-то теперь мне не кому…

Бедный Зоран, это все из-за меня. Не стоило его так быстро к себе приближать. Надо было подождать расторжения договора. Тогда, может быть, все бы обошлось… И мой любимый был бы жив… Как много этого чертового «бы»!

Состояние было такое, что на внутреннее убранство и роскошь царского дворца внимания никакого я не обращала. Вот вообще нет сейчас никакого настроения разглядывать эти позолоченные подсвечники, вазы и люстры…довел. Я просто бездумно плелась следом за Константином и глядела себе под ноги.

Гвидон обнаружился у себя в покоях, занимающимся массовым поеданием яблок. Хм, и что он нашел в них такого?..

– Я так и думал, - хмыкнул Кощей, - омолаживаешься за счет молодильных яблок?

Так они молодильные! Тогда понятно, почему правитель, которому примерно столько же лет, сколько и моему спутнику, выглядит, как красавец-мужчина в самом расцвете сил. Высокий, фигуристый блондин с пронзительными холодными голубыми глазами. Чересчур симпатичный, и по ходу он об этом прекрасно осведомлен. Правда, при нашем появлении мужчина заметно сдал позиции.

Царь чуть не подавился от неожиданности, опрокинул блюдо с молодящими фруктами и тут же уставился на нас. У него было такое лицо, как будто перед ним не два человека стояло, а целая армия саблезубых монстров, ей богу. Наверное, в былые времена Кощей и Яга вдвоем по разрушениям могли сравниться с этой самой армией…а, ладно, я уже привыкла к такому отношению к своей персоне.

– Э-э-э… - наконец, выдавил Гвидон, - чего вам, уважаемые, Константин и Варвара?

Н-да, я оказалась права, меня снова приняли за прабабку…обидно. А с виду такой милый, добрый, умный царек… а все туда же, небось, ненавидит меня пуще всех.

Зоран, как же мне сейчас тебя не хватает, если бы ты знал… Ты единственный, кому я была нужна. И от этой мысли снова стало жутко паршиво.

– Я хочу расторгнуть наше соглашение, по которому мы заключали между нашими государствами мир и по которому Варвара становилась моей невестой. Она не выполнила свое обещание, более того, она на триста лет заточила меня в… - мужчина запнулся, - жестяной банке.

– Так тебе и надо, - не осталась в долгу я, - сам постоянно меня преследуешь, издеваешься, а еще хочешь, чтобы я к тебе хорошо относилась. Не бывать этому! Расторгните договор, царь-батюшка, пожалуйста.

Князь плотно сжал губы, но смолчал, а вот у Гвидона,

похоже, случился полнейший ступор. Мужчина отшатнулся от нас, справедливо полагая, что сейчас его шикарный дорогущий дворец превратится в огромную груду щепок. А мы ничего такого делать не собирались, по крайней мере, я. За Кощея говорить не решусь, потому как, зная его, этому готу ничего не стоит нарушить наш уговор.

– И тогда ты пойдешь на Красноград войной? – хриплым голосом осведомился царь.

– Не буду скрывать, собираюсь, - Князь хищно улыбнулся и добавил: - Возражения, кстати, не принимаются.

Блондин осел на широкую постель и, прикрыв глаза, тихо застонал. Да уж, дело дрянь. Кощей не оставил ему выбора, в любом случае войны не избежать.

– Х-хорошо, будь по-вашему, - сдался Гвидон, - пройдемте в мой кабинет.

Царь Гвидон с огромным нежеланием сполз со своего ложа и направился в коридор. А молодильные яблочки так и остались сиротливо лежать на полу. Жаль, такие нужные для здоровья витамины пропадают. Ценный, наверное, продукт. Не каждому дано сей фрукт опробовать.

За свою нерасторопность я удостоилась пристального недоброго и продолжительного взгляда Князя. Чтобы более не накалять обстановку, я поспешила за Гвидоном. Вот теперь я несколько поостыла, и женское любопытство взяло верх, сподвигнув меня начать приглядываться и рассматривать окружающую меня обстановку. А вернее сказать - пялиться на внутреннее убранство дворца.

М-да, сразу скажу, тут мне нравится в разы больше, чем в замке Константина. Весь интерьер, включая покои Гвидона, выдержан в довольно приятных глазу пастельных тонах, на стенах висят картины, на которые приятно смотреть, а потолки расписаны живописными историческими фресками. Краси-и-иво!

– Шею себе не сверни, - посоветовал Кощей, наблюдая за тем, как я без конца поворачиваю голову, чтобы рассмотреть роскошь и великолепие коридоров и галерей, по которым нас вел царь.

Мой взгляд невольно уткнулся в спину царю Гвидону, на ней и остановился.

– Не сверну, - пробормотала я, увлеченная созерцанием длинной блондинистой косы величественного и гордого мужчины, который с достоинством принял пресквернейшую весть о предстоящем расторжении мира между Красноградом и Дьявольской пустошью. К слову сказать, на царе была расшитая золотом мантия темно-синего цвета, которая невероятно шла к его глазам.

– Женат, - на ухо мне шепнул Константин и ухмыльнулся.
– Поверь, он тебе не светит.

Я недоуменно вскинула брови и посмотрела на Кощея, как на дурачка.

– Я рада за него, - обворожительно улыбнулась я.
– Да вот, гляжу, ты от него сильно в этом плане отстал. Где же ходит та единственная, которая проведет с тобой остаток жизни, а? Случаем, не на сеновале в том трактире осталась?

Константин как-то подозрительно нахмурился, а потом неожиданно ущипнул меня за нижние девяносто со словами:

– Тебе мало было того милого мальчика, теперь на взрослых дядь переключилась? – тихо осведомился он, выдыхая каждое слово мне прямо в ухо, отчего мне стало еще противнее. – Ах ты маленькая похотливая шлю... Ай!