Реакция Вассермана и Латыпова на мифы, легенды и другие шутки истории
Шрифт:
Были к тому и мирные причины. В частности, производство товаров и услуг после войны росло столь быстро, что золотодобытчики при всём желании не могли адекватно наращивать массу своей продукции. Снижать же цены пропорционально соотношению прочих благ к золоту не позволяют ни налоговая политика большинства государств, ни традиция красивых отчётов акционерам.
Общий объём реальных благ поддаётся учёту куда хуже, нежели золотой запас. Отказ от размена бумаги на металл снял тормоз с деньгопечатных станков. Уже десятилетия инфляция — не редкая напасть, сопутствующая социальным катастрофам, а повседневная неприятность.
Мы привыкли к перерасчётам доходов
Но каковы были шансы рабочего аристократа — да и аристократа наследственного — на выживание при воспалении лёгких (или, не дай бог, туберкулёзе, унёсшем в могилу даже Георгия Александровича Романова — младшего брата последнего российского императора)? Удобнее ли Рокфеллеру распоряжаться сотнями слуг в своём дворце, нежели Гейтсу — программировать автоматическую деятельность своего знаменитого «умного дома»?
Российская императорская семья несомненно отдала бы целое состояние за любое из нынешних производных сульфаниламида, способных бороться с палочкой Коха, но Георгий умер за десятилетия до появления такой возможности. А уж Рокфеллер, в последние годы жизни панически опасавшийся любой инфекции (он мечтал дожить до ста лет, но протянул только девяносто восемь), и подавно пожертвовал бы половину своих баснословных капиталов за возможность не общаться с потенциальными носителями бактерий.
Я уж и не говорю о росте возможностей техники.
Современные лекарства, как правило, имеют на порядки меньше побочных эффектов, нежели их предки полувековой давности — это вполне оправдывает многомиллиардные затраты на исследования.
В конце эпохи Клинтона при расчёте индекса цен в Соединённых Государствах Америки стали учитывать рост вычислительной мощности компьютеров в расчёте на доллар. Президента тогда ругали за попытку замаскировать инфляцию статистическими трюками. В какой-то мере упрёк верен. Ведь производительность личного компьютера (personal — именно личный, и разница между personal computer и нашим выражением «персональный компьютер» та же, что между личным и персональным автомобилем) ограничена не только железом, но и программами (а с ростом доступных ресурсов программисты всё меньше заботятся об оптимизации), и прокладкой между креслом и клавиатурой… Зато новые машины могут решать задачи, немыслимые ещё недавно.
Полвека назад компьютерная графика — а тем более видеографика — была лишь предметом фантастических романов. А ещё лет десять-пятнадцать назад требовала мощных специализированных машин. Один из главных производителей такой техники — основанный в 1982 году — гордо назван Silicon Graphics. В 2006-м фирма обанкротилась (и сейчас реструктурируется): обычные персоналки давно догнали её технику даже по абсолютной скорости, а уж по соотношению производительности и стоимости давно перегнали. Компьютерные спецэффекты нынче встречаются едва ли не в каждом фильме.
Иной раз кажется: техника только мешает. Автомобили в городе зачастую движутся медленнее, чем в начале века, хотя техническая их скорость с тех пор удесятерилась. Но зато без автомобиля вряд ли появилось бы само понятие мегаполиса.
Работать в крупном —
Конкуренция постоянно удешевляет уже существующие товары и услуги. Новые же, как правило, дефицитны — а то и вовсе монопольны. Потому недёшевы. На первых порах даже зачастую непропорционально дороги — специально в расчёте на тех, кто готов платить за пребывание на переднем крае прогресса, раскрывающего всё новые возможности удовлетворения потребностей.
Все эти новшества включаются в индекс цен. Так что не всякий его рост — инфляция.
За всё надо либо платить, либо расплачиваться. Платить — выгоднее.
Право подчинения
Несколько слов о коммерческой борьбе с прогрессом. Условие использования более ранних, нежели новомодная Windows Vista, версий операционных систем корпорации Microsoft — шедевр американской юридической мысли. Поэтому в переводе на бытовой язык выглядит странно. Microsoft милостиво дозволяет своим клиентам пользоваться ранее купленными у неё экземплярами её программы при условии, что они предварительно оплатят и новую программу, им самим совершенно не нужную. И всё это — потому, что прежняя система уже была установлена на другом компьютере.
Сразу же установить нужную версию программы запрещено — её продажа прекращена. Заметьте: с производством ничего не случилось — ведь копию программы, в отличие от копии автомобиля, сделает кто угодно. Прекращена именно продажа: разработчик отказался брать за уже готовое изделие деньги, дабы принудить к пользованию другим своим изделием.
Корпорация более четверти века назад придумала любопытную и очень выгодную для неё юридическую фикцию. Она утверждает, что торгует не программами (как автор рукописями) и даже не их экземплярами (как издатель). Она продаёт клиентам только право использования программы — как продавала бы право поселения, если бы владела гостиницей. Отельер вправе сочинять правила пользования своим заведением. Вот и Microsoft ограничивает права пользователей. Причём её услуги нематериальны (отчего и могут размножаться бесконечно), а потому и ограничения не согласуются с реальностью, а определяются разве что богатством фантазии корпоративных юристов.
Программа объявлена «интеллектуальной собственностью» правообладателей — то есть даже не столько самих авторов, сколько тех, кто — как создатель и до недавнего времени руководитель корпорации Microsoft Уильям Генри Гейтс — оплачивает работу авторов. С собственностью же владелец вроде бы волен поступать по своему усмотрению: в римском праве proprietas est jus utendi et abutendi — собственность есть право употреблять и злоупотреблять.
Но знатоки латыни отметили: в этом правиле слово abutendi значит скорее не «злоупотреблять», а «употреблять необычным образом». Употребление же во вред обществу так или иначе осуждается всегда — хоть во времена разработки римского права, хоть в нынешнюю эпоху слепого мультикультурализма.