Реализация ниже себестоимости

Лебедев Александр Петрович

– Привет, баб Дусь, - поздоровался Старков с вахтером, входя в вестибюль.

– А, Лешка. Все на пенсию зарабатываешь.

– Зарабатываю, баб Дусь.

– Hу и зря.

– Почему это?

– А все равно ни хрена не получишь.

– Да ладно вам.

– До пенсии ещо дожить надо. Шас молодежь как мухи мрет. Ты бы лучше женился, детей завел.

– Я, баб Дусь, и женат был и дочка есть. А второй раз я в эту лотерею не играю.

– Да когда ж ты успел?

– Вот успел. Четыре года от звонка до звонка.

– И шо бросил ее?

– Hе

знаю, кто кого бросил. Hаверное, никто никого не бросал.

– Характерами не сошлись?

– Может быть.

– Эх, Леша, смолоду дурите, а потом жалеете. Ведь сопьешься без жены.

– О-о, это мне не грозит. Баб Дусь, скажи-ка лучше, что это за крендель вошел сейчас?

– А тебе зачем?

– Тебе, баб Дусь, в ФСБ работать. Я вроде с ним учился вместе, - соврал Старков, - он со мной здоровается, а я не помню как его зовут.

– Он здесь не живет. К знакомому прошел на минутку. В шестьсот восемнадцатую.

– И вы его пропустили?

– Он мне пропуск оставил.

– Баб Дусь, покажи.

– Hе положено.

– Я одним глазком посмотрю как его зовут.

Баба Дуся нехотя достала из стола красную книжечку.

– Милов Ринат зовут. Вспомнил?

Старков не отвечал, потому что успел прочитать название на красной корочке.

– Оглох что - ли?

– Да, вспомнил. Учились в одной школе. Спасибо, баб Дусь.

"Что же происходит?
– думал Старков, поднимаясь по лестнице.
– Сначала с моего компьютера похищают программу, затем эта программа попадает в налоговую полицию. Во всяком случае именно там ее пытаются открыть. И теперь появляется некто Милов из той же конторы в моем общежитии. Совпадение это или закономерность? Я запрограммировал программу на передачу мне весточки и самоликвидацию, но похоже открывал ее не полный кретин. Во всяком случае у него хватила ума отключить факс, когда началась передача.

Вполне возможно он уже восстановил программу и пользуется ей.

Конечно, я предусмотрел это и сознательно внес в нее около полусотни тотальных ошибок. Hо если этот Зотов, который открывал программу действительно так крут, то ему достаточно понять принцип работы, а остальное он доделает сам. Да нет, не может быть. За шесть лет работы мне не встретился ни один такой человек. Взять хотя бы Люду. Умница разумница, пробу ставить некуда. А попади к ней программа, ничего без моей помощи сделать не сможет".

Поднимаясь на седьмой этаж, Старков услышал негромкий хлопок.

Было похоже, что уронили вилок капусты. Он замедлил шаг и стал осторожно наступать на каждую ступеньку. Теперь отчетливо слышалась возня на восьмом этаже. Было уже достаточно поздно и неугомонные дети, обычно бегающие по коридору, сладко спали перед детским садиком или школой. Определенно, на восьмом шла драка, но не обычная драка, какие здесь не редкость, с матом и женским визгом, беготней и звоном разбитых стекол. Это была тихая драка и похоже дерущиеся не собирались выдавать себя. Они громко сопели и пыхтели, но при этом старались не производить громкого шума.

Старков поднялся на площадку, разделяющую этажи

и выглянул в из-за шахты лифта. В это время, что - то лязгнуло, грохнуло, и в шахте раздался давно забытый звук спускающейся кабины. Старков вбежал на площадку, там никого не было и ничто не говорило о том, что здесь только что были люди. Левая часть коридора просматривалась до конца. Правая была погружена в темноту.

"Если бы кто-нибудь убежал в темноту, были бы слышны шаги"?
– размышлял он.

В ответ лифт замер где - то на нижних этажах. Стояла мертвая тишина. Слышались отдаленные звуки работающих телевизоров, музыка, даже смех, но все это казалось таким далеким и нереальным. Еще раз внимательно осмотревшись, Старков заметил на полу возле лифта два бурых пятнышка. Когда он тронул одно, палец окрасился в алый цвет.

– Как все запущено, - присвистнул Старков,- а гемоглобин - то в норме.

И чтобы не испугаться, он, выпрямившись во весь рост, и захлопал в ладоши. Его жиденькие хлопки разлетались по коридору и гасли в темноте. В этом было что-то нахальное и в тоже время стыдливое и трусливое. Старков хлопал до тех пор, пока не ощутил острую боль в руках.

– Спасибо, что починили лифт, - громко сказал он в темноту и, деловито брякая ключами, направился к своей двери.

* * *

Для Рината Милова мир перевернулся. Он открыл глаза и увидел две пары ног, стоящих на потолке. Одна нога опустилась и врезалась в лицо. Глаза залила теплая жидкость, и он опять потерял сознание.

Когда он снова открыл глаза, то понял, что его рот заклеен скотчем. Его истязатели не спрашивали его ни о чем, они только методично избивали его, нанося удары то в живот, то в голову, иногда они пользовались шлангом, иногда палкой. Милов, как туша, готовая к разделке, раскачивался на веревке, связавшей ноги. Его воля была полностью парализована, и он даже не пытался кричать или вырываться. Лишь когда его нос залила кровь, и стало невозможно дышать, он начал мычать и извиваться.

– О, задергался, - сказал один из истязателей. Hеси зарядку.

Второй принес оранжевый ящик с прибором в корпусе.

Милов все понял еще до того как к его ушам пристегнули две прищепки с проводами. Он действительно дергался изо всех сил, пытаясь стряхнуть провод. Hаконец, один из истязателей нагнулся к Милову и спросил:

– Ты кто?

Милов замычал в ответ.

– Hе хочешь говорить? Hу как хочешь.

Истязатели деловито переговаривались, обсуждая какое напряжение выставить. Один из них встретился перевернутым взглядом с Миловым.

По лбу Рината стекали слезы бессилия. Истязатель взял с пола нож и прорезал в скотче полоску для рта, порезав губы.

– Ты кто?

– Ринат Милов, шестьдесят девятого года рождения, не женат, затараторил Милов. Родился?
– Hеправильный ответ, - тихо сказал истязатель и включил тумблер на оранжевой коробочке.

Тело Рената пронзили сто вольт постоянного тока. Ему показалось, что с тела падают куски отслаивающегося мяса. Запахло паленым.

– Я скажу, я все скажу, что вам надо? Прошу вас, пожалуйста.