Реальность фантастики №01-02 (65-66) 2009
Шрифт:
Начали бить часы. Лукьян и Киприан с удивлением смотрели, как Царя сначала начинает тихо колотить, потом Пафнутий Сильвестрович затопал ногами. С каждым ударом ходиков лицо его наливалось малиновым все сильнееи сильнее.
– Кольцо надевай! – на четвертом ударе он выхватил у сына фамильную драгоценность, схватил перепуганную Василину за руку и сам стал натяги-вать колечко на тонкий безымянный пальчик руки. Иван хотел было вско-чить, возмутиться, мол, не по закону это, что б кто-то вместо жениха обру-чальное
– Бом-м-м! – натужно стукнули часы в последний раз.
Ахнула Василина, вскинулась, да и рухнула замертво на землю. Истош-но завопили, прикрывая разинутые рты ладошками, Пелагея и Агриппина.
На дорогом персидском ковре, булькая горлом, сидели три огромные се-ро-зеленые жабы. А на головах у них красовались маленькие золотые ко-ронки – знак принадлежности к царёву роду.
– И-эх! – горько вздохнул Пафнутий Сильвестрович. – Сынки! Как же так? Говорил ведь: прервется род на корню… А вы – лажа, лажа…
Игорь Свиньин / ЧУЖАЯ НЕНАВИСТЬ
ИМА ПОДКРАДЫВАЕТСЯ ВСЕ БЛИЖЕ, И ВЕЧЕРА СТАНО-вятся прохладными. Никак не могу согреться после прогулки.
Придется растопить самодельную печку. Сегодня дрова можно не экономить.
За окном звезды, яркие, игривые. Позади темной массы про-росших сквозь асфальт кустов виднеется громада многоэтаж-ки. Грузный безглазый остов. На облупившейся стене пляшут слабые отблески огня.
Я знаю, кто жжет свой костер там, в маленьком дворике, огороженном покосившимися бетонными плитами. В закутке между полуразвалив-шейся кирпичной стеной и высокой кучей заросшего травой мусора. Пытается согреться.
Провести под крышей первун) ночь в городе он не решился. Как и я когда-то.
С полчаса назад я был там. С высоты пятого этажа хорошо рассмотрел гостя. Высокий, худощавый и молодой. Он по хозяйски расчистил место ночлега. Подтащил пластиковую коробку, сложил куски бетона, устроив защиту от ветра. С треском наломал веток для костра.
Потом сел к огшо спиной ко мпе. Это хорошо. Я пе должен видеть его ли-цо. А мое он еще увидит. В свое время.
Гость забеспокоился, обернулся, обшарил взглядом пустые окна. По-чувствовал чужое присутствие. Я вовремя успел отступить в темноту. И поспешил уйти. Бесшумно, как дикая полосатая кошка. Их здесь разве-лось предостаточно.
Свет звезд путается в пыльном, расколотом наискось стекле. Оно трсс-пуло еще зимой. Я так и пе собрался найти новое. Целых окоп в городе поч-ти не осталось. Но теперь это уже не важно.
Стоит чуть повернуть голову и одна половина стекла светлеет, отражая свст свечи, другая становится темной. На изогнутом сколе вспыхивают ис-корки. Когда-то один едипствеппый день так же рассек мир на
Мы с родителями жили в этом самом городе. Отсц рао~отал в крупной компании, а Мама в торговом центре. Я любил заходить к • ей па работу. Особенно мне нравились служебные помещения, куда не пускали простых покупателей. Таинственные лабиринты, полные сокровищ и вкусных запа-хов. Пещеры Али-Бабы. Таким он мнс тогда казался.
Недавно я снова его посетил. Купол давно рухнул, только ржавые колон-ны торчат из заросших ясенем обломков.
В тот день Отец почувствовал недомогание первым. Он с трудом встал с постели. Кое-как добрался до ванной. Пришлось звонить на работу, про-сить выходной. Оператор скорой помощи ответил только после пятого звонка и сразу предупредил: ждите, вызовов слишком много.
Мама собрала меня в школу, но позвонил учитель и сообщил: занятия отменены, объявлен карантин. Пришлось остаться дома и мне.
Когда Мама закрыла за собой дверь, я еще не знал, что вижу ее в пос-ледний раз.
Я так и не смог похоронить родителей. Не смог даже отыскать свой дом. Слишком сильно время поработало над покинутым городом.
Там, на другой стороне улицы, шесть курганов. Многоместные моги-лы. В меру сил я наполнял их. И надеялся, что хоть этим отдам послед-ний долг Маме с Папой. Пусть и через двадцать лет. Как узнать их кос-ти среди остальных? Слишком их много. Выбеленные временем, растас-канные падальщиками.
За курганами у стены три заросших травой холмика. Над ними в бе-тоне выдолблены номера. Первый, Второй и Третий. Последний я насы-пал своими руками. Шесть лет назад. Тогда же отказался от своего име-ни и стал Четвертым.
Только нам, носителям старого яда, положены отдельные апартаменты и при жизни, и после смерти. Надеюсь, что тоже удостоюсь этой чести.
Карандаш скрипит и ломается. Проклятье! От удара по столу дере-вянная палочка раскалывается надвое. Отлично! Теперь придется зата-чивать новую, тратить драгоценное время. Старинные часы на стене по капле отнимают у меня оставшиеся до рассвета мгновения. Под конец их всегда не хватает.
Нужно успокоиться, собрать мысли.
Мой гость лет на пятнадцать моложе меня. Он не знает, каким был этот город раньше. Каким был этот мир двадцать лет назад, за мгновение до гибели.
Ненависть явилась причиной, ненависть была орудием, ненависть была мерилом виновности и приговором.
Все ждали очередной войны. Политики отчаянно спорили, военные бря-цали оружием, журналисты комментировали.
Сначала никто не понял, что произошло. Одни почувствовал лишь не-домогание, другим стало плохо. Кто-то упал на улице от инсульта. Что в этом странного?