Реальность фантастики №01-02 (65-66) 2009
Шрифт:
Если бы не количество этих случаев.
Потом люди начали умирать. Повсюду, от полюса до полюса. Медики не могли определить причин. Мир охватила паника. Кто-то кричал об эпидемии, кто-то о теракте. И чем сильнее кипели страсти, тем больше было смертей.
Наконец заметили: первыми пострадали политики и телеведущие, артисты и музыканты, миллионеры и администраторы, менеджеры и юристы. Те, кто был на виду. Общественный транспорт превратился в коллективные катафалки. Смерть теперь царила там, где скапливался
Все это я узнал позже. В то утро я стоял у окна, провожал Маму, видел, как она села в троллейбус. Что с ней случилось, я уже никогда не узнаю.
Отец лежал на диване, укрывшись пледом до подбородка. Смотрел но-вости. И вдруг приподнялся, впился взглядом в телевизор.
«…мы не знаем, кто записал этот ролик, изображение обработано компь-ютером». – Предупредил ведущий.
На экране появился человек. Полный, лысоватый, в сером поношенном пиджаке. И электронной маске.
Я сразу понял, что это маска. Слишком обыкновенным было его лицо. Средним в буквальном смысле слова. Абсолютно правильным, незапоми-нающимся, неестественным. Такие портреты мне попадались в одной книге. Их создавали этнографы, как образец типичной внешности какой-нибудь народности.
Человек сидел за лабораторным столом, с пробиркой в руке.
«Смотрите, – он поднял стеклянный цилиндрик, поднес к телекамере, это простая вода. Обычная вода. Но она – жизнь всего живого. Вода – па-мять планеты. Она хранит в себе все ваши эмоции, ваши боли и радости.
Жаль, эта память нестойка. Но есть способ усилить ее, закрепить».
Он не просто говорил, он вещал. Читал проповедь. Последний пророк старого мира с пламенным мечом в руке.
«Человек переступил черту, за которой безумие единиц становится смертью для всего живого.
Вы не хотите этого понять. Не хотите меняться. Теперь придется.
Нужно отсечь загнившую часть, чтобы открыть человечеству путь в будущее.
Только как это сделать?
Что выбрать показателем нравственности? Мерой виновности? Со-весть? Страх? Нет! Человек давно научился договариваться со своей со-вестью, привык к страху, продал любовь. Закон и справедливость разош-лись. В тюрьмах сидят невиновные, а душегубы наслаждаются жизнью. По-вязка фемиды продана с аукциона.
Но универсальный критерий есть!
Вас убьет чужая ненависть! Можно договориться со своей совестью, но с чужой никогда».
Человек в электронной маске поднялся из-за стола, и изображение изме-нилось. Теперь он стоял на берегу моря. Волны накатывались на пляж, об-нимая подошвы его ботинок.
«У меня в руках пробирка с измененной водой. Стоит вылить ее в океан и начнется цепная реакция. Вся влага мира изменит свое состояние.
Вода, которая струится в жилах каждого из нас, станет судьей нашим делам.
Кара не коснется животных. Ненависть прерогатива
Волк, задравший оленя, вне опасности. Олень боится его, но не ненави-дит. А хищник просто хочет есть.
И никто не сможет уничтожить всех африканцев или европейцев. Нет! ты должен четко знать, кого убиваешь своим гневом.
Учитесь жить так, чтобы не причинять зла другим. Чтобы не вызывать чужой ненависти.
Вода это слезы мира. Они стали слишком горьки. Почувствуете эту го-речь. Вкусите ее полной мерой».
Человек в маске вытянул руку с пробиркой в сторону моря и вылил ее содержимое в подкатившую волну. Пророк занес карающий меч и опустил.
Огонек затрепетал, мигнул и погас. Свеча догорела до конца. Полумрак поглотил стол и исписанные листы бумаги. Хорошо, что новая уже нагото-ве. Это витой голубой конус. Новогоднее украшение. Красивая безделушка.
Как я был рад, когда нашел в развалинах целый ящик таких свечей. Больше не нужно отливать их самому. Собирать жир и парафин.
Конечно, можно было принести в город сияющий шар. Но я не хотел брать с собой ни кусочка новой жизни. Проклятого «золотого века».
Я видел, как он начинался.
Когда умерли те, кого было за что ненавидеть. За богатство и успех, за власть и красоту, за жестокость и грубость. Сильные мира сего попытались спастись. Запирались в герметичных бункерах. Питались сублимирован-ными продуктами, пили дистиллированную воду. Но, в конце концов, и их настигла расплата. Нет такой щели, в которую бы не просочилась капля влаги. Никто не поднялся из-под стальных люков на поверхность.
Тогда крохотные, разделенные расстоянием общины принялись заново осваивать землю.
Вот тут и случилось удивительное.
С уходом ненависти угасло соперничество. Люди научились чувствовать эмоции друг друга. Появилась возможность просто жить. Не бороться за место под солнцем. Медленно и размеренно познавать себя и окружающее. Довольствуясь лишь самым необходимым, развивать свой талант. Словно трудолюбивые муравьи, тащить свои соломинки в общую кучу.
За каких то полтора десятка лет жители земли превратились в спокой-ных и величавых мудрецов, похожих на сказочных эльфов.
Безмятежностью пропитаны разбросанные среди полей и лугов дере-веньки. Дома похожи на ожившие китайские гравюры.
Над крышами нет труб, а окна светятся теплым медовым светом стек-лянных шаров. Технологии новой эпохи больше похожи на магию. Безвред-ные для хозяев и природы.
В любом жилище путника встретят с улыбкой, приютят, накормят и обогреют.
Я долго скитался из села в село. В моей душе не было спокойствия. Во мне бился пульс старого мира, резкий и настойчивый, давно угасший в ок-ружающих. Он гнал меня вперед.