Реальный чувак
Шрифт:
— Уходим, Чампи!
Понимая состояние хозяина, умный пес деликатно воздержался от выражения сочувствия и мужской солидарности. Тем более что Джен как сучка никогда ему не нравилась.
Глава 15
Встреча в лаборатории
— Нет, лучше так! — Профессор рукавом пиджака стер с грифельной доски часть расчетов и снова застучал по ней мелом.
Его лаборатория делилась на три части — химическую, физическую и математическую. Из холла, одновременно играющего роль гостиной, можно было пройти в любую из них, зная код, который следовало набрать
Если код набирался неверно, то при нажиме последней кнопки злоумышленник получал удар переменным током напряжением в триста вольт. В случае повторения неудачной попытки на кнопку подавался постоянный ток напряжением в тысячу вольт, и дверь блокировалась до введения особого пароля, состоящего из сорока семи цифр.
Химическая лаборатория была, как и полагается, заставлена колбами, мензурками, ретортами, горелками и всем таким прочим. В углу ее стоял просторный вытяжной шкаф. Физическая являла собой нагромождение приборов, переплетенных сетью проводов. Самой просторной была лаборатория математическая. Ее обстановка состояла из профессорской кровати-трансформера, на день превращавшейся в стол и стул, а также из небольшой грифельной доски и огромной телевизионной панели, висевших на противоположных стенах. Еще в комнате имелось окно с широким, основательным подоконником, на котором любила сидеть профессорская обезьяна.
В подвале находилась операционная, которой профессор пользовался время от времени, и мастерская, сюда он заглядывал куда чаще. В столовую и в спальню профессор не заходил так давно, что почти забыл, где они находятся. Все, что было ему нужно для жизни, профессор держал в холле. Его не смущало, что полка с обувью стоит на холодильнике, а одежда развешана по стенам вместо ковров.
Но вот Мустафе подобная обстановка не нравилась. Согласно его представлениям об этикете, прием гостей в подобных условиях являлся не чем иным, как оскорблением. Впрочем, он подозревал, что другие помещения профессорского дома приспособлены для приема гостей еще меньше.
Впустив Мустафу в дом, профессор извинился и попросил гостя немного подождать, пока он не закончит расчеты. Мустафе пришлось согласиться, и вот уже целый час он расхаживал взад-вперед по холлу, не рискуя присесть ни на один из стульев, чтобы не испачкать свой костюм от Армани в мелу. Хорошо еще, что профессор по рассеянности оставил на журнальном столике бутылку виски, и Мустафа уже несколько раз успел приложиться к горлышку.
«Если Усама учует запах, скажу ему, что пришлось выпить с мэром, обмывая будущую сделку», — решил Мустафа. Он и впрямь до посещения профессора встречался с мэром Хомо и очень удачно впарил тому всю обстановку и оборудование «Талибанинганса». Мэр подсчитал, сколько он сэкономит на этом, и согласился, не зная о том, что ему недолго придется владеть своим новым приобретением.
Вылакав добрую треть бутылки, Мустафа обиделся на профессора еще больше: «Воспитанный человек позаботился бы о госте и закуске! Положил бы вяленого мяса, брынзы, сладостей и соблюл бы, таким образом, все правила приличий».
Наконец-то Всевышний услышал мольбы Мустафы и напомнил профессору о том, что в холле его ждет гость, хоть и незваный. Профессор стер с доски все, что написал, и заторопился в холл. Вслед за ним выскочила и обезьяна, до сих пор дремавшая на подоконнике.
— Извините, увлекся расчетами, — виновато улыбнулся профессор, выйдя к Мустафе.
Обезьяна проскользнула в комнату у него между ног.
— Ну что вы, почтеннейший, это мне следует просить прощения за то, что я отвлек вас от ученых занятий своим приходом.
Детям из приличных, уважающих себя семей правила этикета накрепко вбиваются в голову еще в младенчестве. Мустафа родился в очень приличной и весьма уважающей себя семье. Что бы Мустафа ни думал о профессоре, изъяснялся он крайне вежливо.
— Но, видимо, на то была важная причина, — заметил профессор.
Обезьяна увидела бутылку и, стараясь не привлекать к себе внимания, стала подбираться к ней. Ее маневр остался незамеченным.
— Вашего заказчика интересует сокращение сроков исполнения, — начал Мустафа. — При полном уважении к вашей мудрости, он просит вас насколько можно ускорить работу над заказом, чтобы господин мог получить его раньше.
— Всему свой срок, — ответил профессор. — При всем моем уважении к вам и вашему боссу, я не могу гарантировать качественное исполнение заказа в условиях спешки! Настоящая наука не терпит суеты.
— Да будет известно мудрейшему из ученых мужей, что на деньги, которые мой господин уплатил вам в качестве аванса, можно было бы в течение года содержать какой-нибудь университет…
— Сомневаюсь, чтобы какой-нибудь университет мог бы справиться с вашей проблемой!
— Ваше упрямство не делает вам чести…
Схватив бутылку, обезьяна залезла на шкаф, ловко изъяла пробку и опрокинула в себя содержимое емкости.
— Вы нарушаете условия соглашения, это не делает вам чести! — возмутился профессор. — Вам и вашему господину!
— Мне и моему господину?!
— Да! Сначала вы просите увеличить мощность, не добавив ни миллиграмма плутония! Я соглашаюсь и блестяще решаю эту проблему! Затем вы просите сделать бомбу более компактной, и я уменьшаю размеры упаковки чуть ли не вдвое, не заикаясь о дополнительной плате! А сегодня вам захотелось получить свой заказ раньше! И я смею догадываться, что вы хотите, чтобы все работало как надо, не так ли?
— Так!
— А я не Бог, я всего лишь гениальный ученый. И привык делать свое дело обстоятельно, с гарантией результата. И как же вы прикажете мне сократить сроки? Каким этапом моей работы вы прикажете мне пренебречь? Не устанавливать защиту от спонтанного срабатывания взрывателя? Не проводить тестирование взрывателя перед установкой? Наплевать на герметически запаянную двойную оболочку заряда и попросту вложить его в пластиковый пакет?
— Нет, только не это…
— Странные вы люди! Атомная бомба — это вам не верблюдов пасти.
— При чем тут верблюды, мудрейший? Давайте не будем трогать верблюдов…
— Хорошо, договорились, я не трогаю верблюдов, а вы не трогаете меня! Идет?
— Идет! Но нельзя ли немного поторопиться? — опять взялся за свое Мустафа.
— Сколько же можно повторять одно и то же? — возмущенно закричал профессор.
Отбросив в сторону опустевшую бутыль, обезьяна спрыгнула со шкафа на плечо Мустафы, ловко выдернула из наплечной кобуры его «кольт» М-911 и недолго думая выстрелила из него в холодильник.