Реальный чувак
Шрифт:
— Ав!
— Да, ты прав, приятель. Это — Катарсис!
Микки сидела в углу подвала на длинной веревке, крепко привязанной к водопроводной трубе, и злобно скалилась, сверля взглядом своего похитителя. Усама с видом плантатора прохаживался по подвалу. Вызванные Мустафой боевики сидели рядами на ковриках, уставившись в пол перед собой.
— Я замечаю, что некоторые из вас недовольны моим решением привести сюда это нечистое животное. Я объясню вам, зачем она мне понадобилась! — воскликнул Усама.
Бородачи дружно
— Как вам известно, скоро этот проклятый город будет стерт с лица земли! Всевышнему угодно было избрать нас для этой цели, и мы исполним свое предназначение! Не так ли, братья? Исполним?
— Исполним! — прокатилось по подвалу.
— Но нам пригодились бы деньги, которые хранятся в городском банке, не так ли?
— Лишних денег не бывает, — высказался один из боевиков, теребя черную бороду. — Только вот как до них добраться?
— Я подумал и об этом! — важно ответил Усама. — И притащил сюда эту обезьяну, которая поможет нам завладеть деньгами!
По рядам боевиков пробежал недоверчивый шепоток.
— Этой обезьяной можно управлять при помощи пульта с кнопками!
— Ах! — удивились слушатели.
— В назначенный час она проникнет в здание мэрии и взорвет его!
— У меня два вопроса к нашему господину! — Один из боевиков поднял руку, поросшую шерстью до самых ногтей.
— Говори, Зияд! — разрешил Усама.
— Как она взорвет здание?
— Ну, ты совсем тупой! Она пронесет на себе пояс со взрывчаткой.
Боевики восхищенно рассмеялись, им очень понравилось это остроумное решение. Смеялись они долго, громко и обстоятельно, хлопая себя по ляжкам и оживленно жестикулируя.
— Но деньги ведь хранятся не в самой мэрии, а в банке? — снова встрял Зияд.
— Молодец! Правильно рассуждаешь, — похвалил его Усама за сообразительность и продолжил: — Конечно же деньги хранятся в банке. Это так. Но мы взорвем мэрию, чтобы туда стянулись все полицейские машины, чтобы в этом обезглавленном городишке возникла паника, которая позволит нам без потерь обчистить городской банк. По моим расчетам, там столько денег, что каждый из вас получит по миллиону долларов!
— По миллиону долларов на каждого? — ахнули бородачи. — Огромные деньги!
— И эти деньги будут нашими, если вы будете слушать меня!
Усама обвел глазами своих людей. Их взоры отвечали ему преданностью и любовью.
— Так что стерегите эту обезьяну, берегите ее, не спускайте с нее глаз, ибо в ней — ваше богатство! Кому бы поручить это? — Усама умолк и потеребил бороду, имитируя погружение в думы. — Зияд!
— Да, господин.
— Поручаю обезьяну твоим заботам и напоминаю, что ты отвечаешь за нее передо мной и братьями своей головой! Мустафа, приведи сюда обезьяну и отдай в руки Зияда.
«Будешь знать, сын ослицы, как перебивать меня!» — злорадствовал мстительный Усама, наблюдая за церемонией знакомства Зияда с обезьяной, из-за которой лишился тюрбана и части бороды.
Вернувшись к себе в закуток, Усама улегся на подушки в ожидании известий от Мустафы, которого сразу же по наступлению темноты послал во главе четверки самых толковых боевиков разобраться с Чуваком раз и навсегда…
Посланцы Усамы не заставили себя долго ждать, представ перед Усамой сразу после полуночи.
— Мы легко нашли трейлер-парк и опознали дом на колесах, — доложил Мустафа. — Внутри работал телевизор. Мы заглянули внутрь и увидели человека на диване.
В разговор вступил второй боевик, Наджиб:
— Он сидел в темноте, страшась твоего гнева, Усама. Дверь оказалась не заперта. Мы ворвались внутрь, выпустили в него не менее сотни пуль и ушли, швырнув в открытую дверь гранату.
— И что дальше?
— Зарево пожара поднялось до самого неба. Мы видели его всю обратную дорогу, стоило нам только обернуться.
— Надо было бы принести мне его голову, Наджиб…
— Прости, Усама, но там все сгорело, — виновато потупился боевик.
— Хорошо, отдыхайте. — Усама жестом отпустил боевиков. — Сегодня вы честно исполнили ваш долг перед Всевышним.
Джен легко удалось скрыть свое недовольство при виде Чувака и Чампа, сидевших на траве возле ее трейлера. Растянув губы в фальшивой улыбке, она обняла Чувака, погладила по голове Чампа и, не задавая вопросов, пригласила их войти. Однако ее покоробило то, как свободно повел себя Чамп: он не остался у двери, как подобало воспитанной собаке, а прошел дальше за Чуваком. Она усилием воли погасила раздражение. Чувак представлял для нее определенный интерес, и ссориться с ним пока не входило в ее планы.
Джен выставила в качестве угощения сэндвичи с курицей, пиццу с салями, три банки пива и приготовилась слушать. Чувак подробно, не опуская никаких деталей, рассказал ей о сегодняшнем, богатом на события дне. Джен ахала, охала, качала головой и то и дело награждала Чувака поцелуями. Чувак млел, таял, блаженствовал и чувствовал себя, как в раю. Чамп с ужасом наблюдал за происходящим — ему никогда еще не доводилось видеть такого глупого выражения на лице Чувака. Наконец, не выдержав, он вскочил, подошел к двери и дотронулся до нее лапой.
— Выпусти, пожалуйста, Чампа погулять, — попросил Чувак.
Джен выпустила Чампа и не успела закрыть дверь, как оказалась в объятиях Чувака, истолковавшего уход Чампа по-своему.
— Я так соскучился по тебе, — зашептал Чувак ей в ухо.
— Я тоже, — обреченно призналась Джен…
Они рухнули на матрас и занялись любовью с такой отдачей, что трейлер заходил ходуном.
Глава 20
Мэр Хомо и Эл Круз
Придорожный бар Толстого Пепе считался спокойным местом, чему в немалой степени способствовала репутация его владельца, некогда осужденного мексиканским судом за людоедство. Это позволяло Пепе держать в узде местных скандалистов и забияк, а еженедельные благотворительные вечеринки для местных полицейских избавляли его от всякого рода неприятностей с властями.