Ребекка (другой перевод)
Шрифт:
— Как это любезно с твоей стороны, Би, нам так скучно здесь одним.
Беатриса поцеловала ее и сказала:
— Я привезла к вам жену Максима. Она уже давно собиралась вас навестить. — И шепнула мне: — Поцелуйте ее.
Старушка потрогала мое лицо руками и сказала:
— Милое молодое существо. Как жаль, что вы не захватили с собой Максима.
— Максим сегодня в Лондоне и вернется лишь вечером.
— Как поживает Роджер, Би? Он гадкий мальчик — никогда не навещает меня.
— Он приедет
— О, дорогая, он, наверное, совсем взрослый, и я его уже не узнаю.
— Он уже выше, чем Жиль.
Сиделка вынула откуда-то вязание и быстро зашевелила спицами.
— Как вам нравится в Мандерли, миссис де Винтер? — спросила она у меня.
— Очень нравится, благодарю вас.
— Это дивное место, не правда ли? Мы когда-то ездили туда со старой леди, когда она была еще несколько крепче. А теперь она уже слишком слаба. Мне очень, очень жаль, я любила эти поездки, — сказала сиделка.
— Приезжайте как-нибудь сами, — пригласила я.
— Вы провели свой медовый месяц в Италии, не так ли?
— Да.
— Нам доставила большое удовольствие открытка, присланная нам мистером де Винтером из Италии.
Я думала о том, как она употребляет местоимение «мы». В таком значении, как его употребляет король, или отождествляя себя со старой леди настолько, что считает себя с ней единым целым?
Я прислушалась к беседе Беатрисы со старушкой.
— Вы знаете, нам пришлось уволить старого Мэрксмена, нашего лучшего охотника. Ослеп на оба глаза.
(Со стороны Беатрисы довольно бестактно рассказывать об этом бедной слепой старушке).
— Любите ли вы охоту? — снова обратилась ко мне сиделка.
— Нет, не люблю.
— Вероятно, вы еще привыкнете к ней, как все в этой части света.
— Миссис де Винтер увлекается живописью, — сказала Беатриса.
— Какое прелестное хобби, — ответила сиделка. — У меня была когда-то подруга, которая делала чудеса своими красками и карандашами.
— Мы говорим о живописи, — обратилась Беатриса к старушке. — Вы еще не знаете, что у нас в семье завелся собственный художник.
— Кто это? — спросила старушка. — Никогда не слышала об этом.
— Ваша новая внучка, бабушка. Спросите ее, что я ей подарила к свадьбе.
— О чем это говорит Би? — обратилась старушка ко мне. — В нашей семье никогда не было художников. Она шутит?
— У меня просто маленькое хобби, а по-настоящему рисовать я даже никогда не училась. Беатриса подарила мне прекрасные книги.
— О боже, это все равно, как послать уголь в Ньюкасл! В Мандерли и так слишком много книг.
— Вы не понимаете, бабушка, это совсем особые книги: история искусств в четырех томах.
Сиделка пояснила:
— Миссис Леси объясняет, что миссис де Винтер увлекается живописью, и поэтому она подарила ей книги по истории искусств к свадьбе.
— Никогда не слыхала, чтобы в качестве свадебного подарка преподносили книги. Мне, во всяком случае, никто их не дарил. Да я бы и не стала их читать.
Я хочу чаю. Почему Нора не приносит чай? — ворчливо произнесла старая леди.
— Как? — сказала сиделка, вставая. — Вы снова голодны после нашего плотного и вкусного ленча?
Недаром говорят, подумала я, что со старыми бывает временами труднее, чем с малыми.
Сиделка взбила подушки и укутала старушку в шали поплотнее. А та закрыла глаза и казалась очень усталой. В таком виде она стала еще больше похожа на Максима, но я тут же постаралась вообразить ее молодой, красивой и веселой, разгуливающей по садам Мандерли. Рядом с ней я видела юношу в сюртуке и с круглым белым воротником — и это был дедушка Максима. Она, вероятно, не замечала, что Беатриса зевает, поминутно глядя на часы, и не понимала, что, выйдя от нее, Беатриса скажет: «Теперь у меня совесть чиста на ближайшие три месяца.»
— У нас сегодня сандвичи с кресс-салатом, — сказала сиделка.
— О, я не знала об этом, — ответила старушка. — Почему Нора не подает чай?
— Я бы не согласилась занять вашу должность, сестра, за тысячу фунтов в день, — сказала Беатриса.
— Пустяки, я привыкла, к тому же она вовсе не тяжелый человек, бывает ведь и много хуже.
В это время вошла Нора, внесла легкий чайный столик и сервировала чай.
— Как вы опаздываете, Нора, — сказала старая леди.
— Нет, мадам, сейчас ровно половина пятого.
Мы подвинули свои стулья к столику и начали пить чай с сандвичами. Для старушки были приготовлены особые сандвичи.
— Ну, чем не угощение?!
Старая леди ответила:
— Я очень люблю кресс-салат.
Чай был слишком горячим.
— Я каждый день говорю прислуге, что после того, как чайник закипит, его нужно немного остудить. А они не слушаются.
— Вся прислуга одинакова, — заметила Беатриса. — Я уже перестала огорчаться по этому поводу.
— Хорошая ли была погода в Италии? — спросила у меня сиделка.
— Да, было очень тепло, и Максим сильно загорел.
— Почему Максим не приехал ко мне? — спросила старая леди.
— Мы говорили вам, бабушка, что он уехал в Лондон по делам.
— Но почему вы говорите, что он в Италии?
— Он был в Италии в апреле, а сейчас он вернулся домой и живет в Мандерли.
— Мистер и миссис де Винтер живут теперь в Мандерли, — громко повторила сиделка.
— И там сейчас чудесно, — подхватила я. — Розы как раз расцвели. Жалею, что не догадалась привести их вам.