Ребенок моего мужа (сборник)

Чалова Елена

– Танечка, я не люблю разговаривать на пороге, вернусь к обеду, вы мне все как следует расскажете, хорошо?

– Я не доживу до обеда, – жалобно протянула девушка, – я умру… Умру от…

– Неразделенной любви? – подхватила Катерина.

– Нет, скорее от голода, я утром не позавтракала. Худею.

– По-моему, вы делаете глупости. Ведь ваш организм еще растет, и ему нужны витамины. А то испортите обмен веществ – волосы потускнеют, ногти будут ломкими, а ваш Вячеслав Алексеевич (так звали объект Таниной страсти) даже смотреть не будет в вашу сторону.

– Ой, как страшно! – Таня округлила глаза, и, поколебавшись, спросила: – Вы правда думаете, что мне не нужна диета?

– Правда. А лучше спросила бы свою маму – она очень разумный человек.

– Ну, в общем, мама сказала то же самое, – призналась Татьяна. – А можно я тогда быстренько сделаю

себе спасительный бутербродик, а то у меня урчит в животе и уже, кажется, ногти ломаются.

Через десять минут Таня и Настя, каждая с бутербродом в руках (как выяснилось, у Насти тоже урчало в животе – она предлагала послушать всем желающим), отправились наконец гулять. А Катерина поспешила в спортзал.

Теперь поход за собственной фигурой стал привычным. Когда Катерина кормила дочку – до полутора лет грудным молоком, не слушая никого и не настаивая на прикормах, – она смотрела на толстенькие розовые щечки, ясные глазки и, даже не имея специального медицинского образования, понимала: все разговоры о том, что ребенок чего-то там недополучает, – чушь. Малышка ела, когда хотела. Спала с мамой, не выпуская сосок изо рта, и была абсолютно счастлива. Александр, правда, коротал ночи по большей части на диване, но переносил лишения мужественно. Кто не слышал страшилки друзей и родственников про беспокойных детей, которых бедные, измученные родители носят на руках ночи напролет? Так уж лучше пусть спит с мамой, зато крепко и не плачет. Катерина, счастливая, ела за двоих, гуляла с коляской и не особенно обращала внимания, что из одежды теперь носит только легинсы и просторные пуловеры. Но когда Насте было уже полтора года, Катерина подхватила тяжелую простуду, которая дала осложнения, и врач, качая головой, сказал:

– Антибиотики, милочка, и никаких возражений. Кормящая мать? И сколько вашему ребенку? Сколько? Не смешите меня. Что она ест еще?

Катерина неохотно призналась, что ест дочка практически все и молоко ей нужно только ночью или если нездоровится.

Врач покачал головой:

– Мамаша, теперь надо подумать о себе. Ей молоко нужно меньше, чем вам серьезное лечение. Папа занимается с девочкой? Да? Вот пусть он ее уложит сегодня. Почитает, споет. Скажет, что мама болеет и ее надо пожалеть. Посидит с ней. Увидите, день, два – и она не вспомнит о молоке.

К удивлению Катерины, врач оказался прав. Первый вечер дочка плакала, второй поканючила, а на третий спросила: где папа с книжкой? Катерина же переживала шок. Ей казалось, что у нее отобрали что-то, принадлежащее ей одной. Она никогда даже мужу не рассказывала, что самые счастливые моменты были именно во время кормления – дочка словно вновь становилась с ней единым целым; маленькие ручки крепко держали грудь, глаза – зеленые, как у мужа, – внимательно разглядывали мать, и вдруг она улыбалась – губы раздвигались, и молоко лилось мимо, пузырилось вокруг ротика. Настя сразу спохватывалась и, сопя, вновь принималась за еду. Катерина сильно располнела. И, обнаружив это, впала в панику. Ей казалось, что она выглядит ужасно. Муж никак не понимал, в чем дело – жена вдруг стала избегать его ласки. А Катерина теряла всякое желание от одной мысли, что его руки лягут не на упругую кожу, а на солидный слой подкожного жира. Иришка, всю жизнь морившая себя голодом, сказала:

– Ну теперь в полку неудовлетворенных желудочно прибыло. Будешь ходить и облизываться. Главное – не сорваться вечером. Это самое кошмарное время. Муж приходит с работы, садится и начинает есть, есть… Мясо с картошкой, салат с майонезом – ненавижу!

– Может, мне попить чего-нибудь? Тайские таблетки, говорят, помогают. – Катерина достала из шкафа очередную юбку, приложила к себе и поняла, что и она тоже не налезет.

– И не думай! Травиться только! Уж мне ты поверь. Я лежала в Институте питания и как врач тебе говорю – диета и еще раз диета. Ну и физические нагрузки. Массаж, тренажеры…

– Ой, я даже в школе физкультуру все время прогуливала, какие там тренажеры…

– Да ты что, мать? Не какие там, а всякие и не менее трех раз в неделю!

– Может, лучше велотренажер домой купить?

– Да. И будет он у тебя стоять в углу, а ты на него вещи складывать станешь. Это мы тоже проходили. Кроме того, если все время на одном сидеть, тоже переборщить можно. Нагрузку должен определять специалист – а то накачаешь себе бедра и будешь как… не знаю кто. Значит, так, одевайся, пошли гулять. Заодно осмотрим окрестности на предмет фитнеса и спорта.

Так Катерина оказалась в спортзале.

Но занятия, хоть и изматывали порой, были все же чем-то новым, а потому конструктивным и давались гораздо легче, чем диета. Что делает женщина, сидя дома? По большей части ест. Пробует, пока готовит, кормит ребенка и доедает за ним – ну не выбрасывать же. Потом ужин с мужем. Как-то Катерина поймала себя на том, что достала из холодильника рагу в кастрюле и положила себе солидную порцию. Ей стало обидно. Есть хотелось ужасно, но это значит – пойти на поводу у своей слабости. Тогда… Тогда она решила найти компромисс. Стресс, сказала себе Катерина, вреден. А голод для организма есть стресс. Поэтому мы его – организм – покормим. Только немножко. Она полезла в шкаф и скоро вынырнула оттуда с симпатичной подарочной сумочкой. На недавний день рождения кто-то из гостей принес столь модный нынче подарок в японском стиле: несколько маленьких керамических подносиков и палочки для еды. Вещь была очень милая – нежно-кремовые прямоугольные тарелочки расписаны зелено-коричневыми побегами бамбука. Катерина положила на тарелочку поменьше мясо, на тарелочку побольше – салат. Взяла палочки. Честно говоря, есть она ими не умела, но на упаковке была картинка. Промучавшись минут сорок, она съела все подчистую и то ли устала, то ли все же наелась. С тех пор она взяла за правило – есть только из маленьких тарелочек и палочками – дольше и меньше получается. Потом Иришка посоветовала устраивать кефирные дни – через день. День ешь нормально, день – только кефир и обезжиренный творог. Все получилось не быстро, но через год Катерина влезла в платье, которое носила до родов. Крутя педали велотренажера, Катерина думала – как бы убедить Татьяну не спрашивать у нее советов по всякому поводу. У девушки есть на редкость разумные и понимающие родители, и Катерина считала себя не вправе указывать ей, как вести себя. Вообще-то и девушка и ее семья ей нравились. Когда Настеньке исполнилось три года, Катерина решила, что часть времени за ней может присматривать кто-то кроме матери. Свекровь посоветовала ей солидное агентство, молодая женщина отправилась туда и попросила подобрать няню-гувернантку. Ей предложили на выбор несколько человек, но все это были солидные дамы за сорок, отягощенные педагогическим стажем. Закрыв последнюю папку с резюме очередной фрекен Бок, Катерина с недоумением спросила:

– Неужели у вас нет никого помоложе?

– Ну почему же, конечно есть. У нас полно девочек-студенток, желающих подрабатывать бебиситтерами. Но обычно мы не предлагаем их солидным клиентам.

– Почему?

Снисходительно улыбнувшись ее наивности, представитель агентства объяснил, что студентки, как правило, не знают иностранных языков, да и какой прок от девчонки семнадцати—восемнадцати лет в воспитании ребенка? Солидности никакой, в детях ничего не понимают…

Но Катерина была уверена, что девчонки бывают разные. Она долго объясняла, что ей нужно, и в конце концов ей принесли несколько папок, отобранных по трем критериям – девушка должна быть из семьи служащих, она должна жить в том же районе, что и Катерина, и у нее должен быть младший брат или сестра. Так она и нашла Татьяну. Они встретились, поговорили, а потом Катерина беззастенчиво напросилась к ней в гости. Отец девушки был военный, мама – врач. А еще у нее имелись два младших брата, которыми она занималась, пока не поступила в институт. Здоровье мамы ухудшилось, и она ушла с работы, денег не хватало. Тогда дочка перевелась на вечернее и стала искать работу.

Нина Станиславовна была озадачена и недовольна выбором невестки. Она устроила сцену Александру. Вечером, сидя в кухне и наблюдая, как жена моет посуду, Александр осторожно спросил, почему Катерине не понравились кандидатуры, предложенные агентством.

– Ну почему же, я нашла вполне подходящую няню.

– Но она же совсем еще девочка!

– Девочки бывают разные. Не важно, что она плохо знает английский и никак – французский. Зато она порядочная девушка из хорошей семьи, добрая и ответственная. У нее два брата-близнеца – фактически она их вырастила. Я думаю, это достаточный опыт, чтобы справиться с одной, даже очень шустрой девочкой. Мне совершенно не нужна здесь чужая тетя со сложившимся образом мыслей, привычками и массой неизбежных в ее возрасте предрассудков. Девочкой я буду руководить и командовать, а бороться здесь с авторитетной матроной, которая все знает лучше, не собираюсь. Давай дадим ей испытательный срок – три месяца. Если она не справится с Настей или не понравится нам, обещаю – я соглашусь на любую фрекен Бок, которую нам подберет твоя мама.