Ребёнок моего мужа
Шрифт:
Проведя рукой по волосам, он снова покачал головой.
– Я хочу побыть один.
Она послушалась и ушла, но вскоре вернулась. Вернулась с ног до головы упакованная в кигуруми. Увидев ярко-розовую пижаму, он чуть улыбнулся и протянул руку. Как в первые года брака, Лана забралась к нему на колени и обняла за шею.
– Хватит пить одну заварку, а то завтра будет болеть желудок. Ты три дня ничего не ел.
Он уткнулся ей в плечо и потёрся о мягкую ткань носом.
– Пятачок, ты мой Пятачок! Одна ты у меня осталась.
Влад не преувеличивал. Его отец умер четверть
– Хорошая, моя! Добрая. Я тебе столько боли принёс, а ты всё равно со мной.
Лана погладила мужа по голове. Он прижался лбом к её ключице.
– У нас уже все сроки закончились, да? Я про усыновление. Нужно снова эту школу посещать?
– Не помню. Завтра позвоню и уточню.
– Спасибо. – Он поднял голову. Глаза у него были больные и уставшие. – Спасибо, что осталась со мной. Не знаю, как бы я жил, если бы ты не верн…
Она впилась в его рот своими губами, не позволяя закончить. Ловкие пальцы принялись расстёгивать пуговицы на его рубашке. Кигуруми полетел на пол. Под ним не было ничего. А дальше она почувствовала обнажённой спиной гладкий холод покрывала. Того самого, что лежало на кровати в их спальне. Горячие поцелуи Влада запорхали по её коже, как бабочки.
***
Он спал рядом на своей половине в позе эмбриона и абсолютно голый. Из-за открытого окна в спальне было прохладно. Часы показывали без десяти одиннадцать. Укутав Влада одеялом, Лана потянулась за смартфоном. Она решила не ждать завтрашнего утра. Лидия Ивановна Пирогова рано никогда не ложилась и всегда держала телефон под рукой. На случай, если позвонит какая-нибудь чересчур тревожная беременяшка. Лана не была беременяшкой, но по уровню тревожности могла переплюнуть многих, поэтому отправила ей сообщение в вайбере:
«У Вас завтра есть свободное время? Я хочу сделать ещё один перенос».
____________________________
* Город расположен на западном склоне Среднего Урала, в ста сорока километрах от Перми, в месте слияния рек Усьвы и Вильвы в реку Чусовая.
Глава 28
– ХГЧ в триста единиц на одиннадцатый день – это шикарный показатель! Поздравляю, Лана, Вы беременны!
Лидия Ивановна удовлетворённо кивнула. Её орехового цвета глаза сияли, как сто тысяч солнц. В лице Иоланты Облонской не дрогнул ни один мускул.
– Вы знали, да? – с прищуром спросила Лидия Ивановна.
– Знала, – тихо ответила Лана.
– Всё-таки сделали тест? Или сбегали в лабораторию и сдали анализ на ХГЧ?
– Нет, – Лана покачала головой и посмотрела на длинные ряды ярких папок с медицинскими картами, которые хранились в шкафу за спиной Лидии Ивановны. – Я всегда знаю, когда получилось, а когда нет.
Последнее утверждение Лидия Ивановна комментировать никак не стала. На этот счёт у неё была своя теория, но с кем бы
– Улыбнитесь, Лана! Улыбнитесь же, Вы беременны! Вы так этого ждали, поэтому больше позитива.
Лидия Ивановна взглянула на Облонскую с лёгким укором. Ну вот что опять не так? Лана смущённо пожала плечами.
– Я не первый раз беременна и не второй. Если доношу хотя бы до восьмой недели, тогда буду радоваться. Тогда я устрою настоящий праздник, а пока… – Она посмотрела Лидии Ивановне в глаза, и от этого взгляда Пироговой стало не по себе. – Пока мне страшно. Я боюсь, что всё опять сорвётся.
Лидия Ивановна нервно зашелестела картой.
– Какая, говорите, у Вас подсадка? Седьмая?
– Тринадцатая.
Пирогова так крепко сжала губы, что рот у неё пропал напрочь. Это ж надо было так опростоволоситься! Слишком много она работает в последнее время. Слишком много!
– Ну, ничего, Лана. Ничего! Очень многое зависит от Вашего настроя. Поэтому думать о плохом я Вам запрещаю. Больше ходите пешком, налегайте на фрукты и овощи и прислушивайтесь к себе. А если беспокоитесь, сделайте что-нибудь хорошее.
Лана печально усмехнулась.
– Например?
– Спасите чью-нибудь жизнь.
– Котёнка с улицы взять?
Лидия Ивановна улыбнулась и захлопнула карту. Это значило, что приём на сегодня окончен.
– Хотя бы.
Иоланта встала, подняла с пола чёрную сумку, поправила длинную юбку и вышла. Дальше ей предстояли самые тяжёлые пять недель. Минимум пять недель, за которые всё решится.
А в это время на улице с городом неторопливо прощался январь. Прошлой ночью ударил мороз – снег под ногами похрустывал. В небе светило яркое солнце, туч не было. Лана шла до дома пешком. Испуганная, но окрылённая.
Нынешний криоперенос был проведён в естественном цикле. Лана отдала предпочтение ему, чтобы оградить себя от приёма лишних гормональных препаратов. Весь декабрь она осуществляла профилактическое лечение, «отращивала» эндометрий и сдавала анализы. Эмбрион ей перенесли в середине января. Нужный день точно совпал с серединой месяца. Без эксцессов, конечно же, не обошлось. В матку ей попали только с четвёртой попытки, перед этим хорошенько растиранив шейку, поэтому шейка первые два дня кровоточила. Не сказать, чтобы сильно, но Лана, увидев розоватые пятна на белье, всё равно переживала. На третий день её стал беспокоить живот, на четвёртый – чувствительность обрела грудь, на пятый – началась диарея. Ещё до переноса Лана «села» на прогестерон и жила в ожидании мощнейшего запора, однако её организм избрал свой путь, поэтому сначала её мучил синдром раздражённого мочевого пузыря, и она бегала в туалет, чтобы помочиться, буквально каждые полчаса, а затем наступил момент раздражённого кишечника, и Лану без конца поносило.