Ребёнок моего мужа
Шрифт:
Она подошла ближе, желая, видимо, разогреть ужин, но он сцапал её, точно кот мышь, и усадил к себе на колени. Её волосы были влажными, слегка лохматыми, от них приятно пахло цитрусовым шампунем. Он зарылся в них носом и крепко прижал жену к себе.
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально.
Почему-то он ей не верил и, взяв большим пальцем за подбородок, попытался заглянуть в глаза, но она, будто из вредности, опустила взгляд.
– Прости меня за вчерашнее. Прости, что вышел из себя. Я не должен
Она чуть повела подбородком, словно хотела показать, что всё прошедшее – тлен, и зацикливаться на нём – пустая трата времени.
– Не спросишь, как прошёл мой день?
– Как прошёл твой день?
– Я была в краевой больнице.
– Для чего?
Беспокойство внутри него сменилось жгучим раздражением. Он злился. И злился сильно! Вот зачем она это делает? Для какой такой цели мучает себя, да и его тоже? Прошлое в прошлом, и лучше его не ворошить.
– Мне казалось, мы вчера всё решили.
Его голос прозвучал грубо, но уже спустя секунду он пожалел о сказанном. Не стоит. Не стоит сейчас разговаривать с Ланой на повышенных тонах.
Она посмотрела на него со смесью осуждения и грусти. Он хорошо знал этот взгляд. Не раз его видел. Особенно в доме на Чусовой, в те дни, когда Лана болела ветрянкой.
– Решил всёты. Причём за нас обоих.
Он издал тяжёлый и громкий стон.
– Я прошу тебя. Не начинай. Будут ещё дети, Лана. Нам позвонят, и…
– Я беременна.
Сперва он подумал, что ослышался, потом почувствовал, как под его ногами ходуном заходил пол. Стул опасно накренился, и Владу почудилось, что он вот-вот упадёт. Левая рука жены легла ему на плечо, правая коснулась щеки, и он понял, что все подпрыгивания стула – не больше, чем иллюзия.
– Я беременна, – шёпотом повторила она.
Он всё равно не мог поверить.
– Но как?..
– На похоронах твоей матери я встретила Арину и попросила у неё прощения. Она сказала, что прощает меня. Прощает нас обоих, поэтому я и решилась. Решилась ещё на одну попытку. Пятнадцатого января был сделан перенос. Сегодня двенадцатый день. ХГЧ отличный, эмбрион прижился, и сейчас остаётся только ждать.
– Значит, поэтому?..
Он жадно вглядывался в её глаза и фанатично искал подвох. Думал, что она вот-вот вспорхнёт с его колен, засмеется и скажет, что всё сказанное – глупая шутка. А ведь он, в общем-то, уже смирился. Пусть у них не будет детей, лишь бы она была рядом живая и здоровая. Для счастья ему, оказывается, нужна только она.
– Поэтому.
Он обнял её, накрыл своими большими ладонями её пока ещё плоский живот и понял, что плачет. Глупые слёзы обжигали его лицо и щипали глаза. Поверх его рук легли её крохотные, почти детские ладошки.
– Я думаю, у нас будет девочка. И я хотела бы назвать её Анной. Это имя означает благодать или божья милость.
–
Лана улыбнулась.
– Но некоторое время нам нужно подержать эту новость в секрете. Счастье любит тишину. Опасная неделя впереди, надо сначала пережить её.
– Я буду нем как рыба.
– А ещё я хочу, чтобы мы взяли Викиного Борю.
Всё его недавнее умиротворение, как рукой сняло. Он убрал пальцы с её живота и со звуком положил на стол. Вышло громко.
– Как ты себе это представляешь? Мы будем смотреть на него и всякий раз вспоминать всё, через что заставила нас пройти его мать. Мы едва не расстались…
На секунду она прикрыла глаза. Он помнил: она всегда так делала, когда ей становилось особенно тяжело.
– Вику убили. Мне сегодня нянечка сказала. Наверное, узнала от представителей опеки. Кто-то зашёл в её квартиру и нанёс три ножевых ранения. Думаю, она взялась за старое. Клофелин, вымогательство, шантаж… Деньги закончились, и…
– Она работала! – вновь повысил голос он просто для того, чтобы Лана его услышала.
– Работала?
– Она всё время с кем-то чатилась, и однажды я заставил её показать мне свой телефон. Как оказалось, она распределяла товар в каком-то интернет-магазине. Поэтому совсем уж она не бедствовала.
– А я когда-то думала, что она чатилась с тобой. Но вряд ли в том магазине много платили. – Лана заправила подсохшие волосы за уши. – У меня перед глазами всё время стоит её маникюр. Ярко-красный. Раньше я сравнивала его с кровью. Всякий раз, когда смотрела на её пальцы, то думала, что она выпачкалась в крови. В конце концов, так и случилось.
Он покачал головой и посмотрел на люстру. Он не знал, что думать. Вздохнув, Лана продолжила:
– Помнишь, ты однажды сказал, что мы должны спасти чью-то жизнь? Это было в тот день, когда ты забрал меня от родителей. Для того чтобы у нас родился ребёнок, сначала обязаны помочь кому-то мы. Нянечка сегодня говорила о том же. Может, всё не просто так. Может, Вика не случайно постучалась именно к нам. Может, еёпривели. По крайней мере, ей была оказана хорошая медицинская помощь. И мы знаем, что она не пила, не курила и не принимала наркотики.
Влад издал ещё один стон. От всего сказанного у него зверски разболелась голова.
– И ты, правда, думаешь, что сможешь воспринимать его без ненависти?
Она тоже посмотрела на люстру. И не отвечала долго-долго, за это время он успел досчитать до тринадцати.
– Смогу. Мы ведь даже родились с ним в один день.
Он устало провёл рукой по лицу. Два месяца назад он дал себе слово во всём её слушаться.
– Хорошо. Беременным нельзя отказывать. Раз ты так этого хочешь, давай возьмём этого Борю.