Ребёнок моего мужа
Шрифт:
– Меня будто надвое разорвали. Чувствую, слезы по щекам бегут, а стереть не могу. Даже вздохнуть не могу…
Но Лана почему-то всё ещё стояла живая. Более того, она помнила, что нужно делать в случае поимки с поличным. Бежать! Бежать вон из дома и подавать на развод. Только как быть, если муж признался в измене сам? Тем более вчера она уже уходила и на развод подать обещала.
– Ты привёл её в нашу квартиру? В нашу спальню?
– Нет. Мы были в «Раю», а он далеко от нас находится.
– Значит, ты поехал к ней?
– Поблизости была почасовая гостиница. Мы туда и пошли. Утром проснулся и даже не понял, где нахожусь. Долго думал, почему у тебя светлые волосы.
–
Влад сел на стул и поставил на стол локти. Стол под его весом слегка зашатался.
– Ни имени её не помню, ни лица. Сбежал из гостиницы, пока она спала, пришёл домой и сразу под душ. Знаю, что виноват, сильно виноват, но, если ты меня не простишь …
«А ведь он, по сути, был свободен, – завела внутренний монолог Лана. – Я сама сказала, что подаю на развод и отпускаю его. Сказала, чтоб искал новую жену. А слово не воробей. Вот и получила на орехи…»
– Обещай, что такое больше не повторится. Никогда.
Влад в одно мгновение оказался на ногах и крепко прижал её к себе.
– Обещаю. Никогда. А ты обещай, что больше от меня не уйдешь. И обещай, что про развод даже думать не будешь.
– Обещаю.
– Тогда давайвсёзабудем. Всё, что случилось вчера и сегодня, и начнём жизнь с нового листа.
Она коснулась его волос и попыталась разгладить складку между бровями. Не получилось. Складка была глубокой и вклинилась в кожу основательно. В последние два года Влад тоже много нервничал.
– Давай. Давай начнём всё заново.
Лана так сильно любила Влада, что не представляла без него жизни. Она уже так много выдержала, столько пережила, что наверняка справится и с этим.
____________________________
*«Снежинки» – замороженные эмбрионы на ЭКО-жаргоне.
Глава 5
Полгода спустя
Иоланта протёрла и без того сверкающий чистотой стол в третий раз. Они с Владом закончили обедать ещё десять минут назад. Она успела убрать всю оставшуюся еду в холодильник и даже загрузила грязные тарелки и чашки в посудомойку, но включать машинку не стала. Утром и днём в последние две недели в их доме слишком часто случались перепады с водой, поэтому мыть и стирать Лана предпочитала вечером.
В гостиной Влад с кем-то громко ругался по телефону. Лана то и дело поглядывала на часы. Ровно через час у них должна была состоятьсяважная встреча. Нет, не с органами опеки. Эти девять кругов ада Облонские уже с честью выдержали. Сдали кучу анализов, побывали у всех мыслимых и немыслимых врачей, собрали все возможные справки, получили заключение психолога и, можно сказать, с отличием закончили школу приёмных родителей. Неудачно складывалось только одно: слишком медленно двигалась очередь. Лане и Владу пока ещё не показали ни одного ребёнка. Но, чудеса, как известно, случаются как раз тогда, когда их ждёшь меньше всего. И чудо в жизни Влада и Ланы наконец случилось! Вчера вечером им позвонил работник опеки и сообщил, что в роддоме №7 появился отказник. Точнее, отказница. Здоровая девочка весом три тысячи четыреста граммов. Её мамой стала девятнадцатилетняя студентка торгового колледжа, без зависимостей, из края, которая не смогла признаться маме, что забеременела. Парень по традиции её бросил, правда, уже порядком пузатую, оттого, наверное, аборта и не произошло.
Лана и Влад от таких новостей были на седьмом небе! Ещё бы! Это один шанс
Поэтому Влад и ушёл сегодня с работы пораньше, а Лана и вовсе отпросилась. Девочка ещё находилась в роддоме, в Дом малютки её пока не переводили, а если сегодня всё пройдёт хорошо, то и не переведут. Девочка, точнее, Рита, Лана уже придумала ей имя, очень скоро приедет к ним. Лишь бы успеть и не проворонить, а то её мигом заграбастает другая бездетная пара.
Но Владу, как назло, позвонили. На фирме снова возникли какие-то трудности, решить которые мог, естественно, только он. Порой Лане казалось, что без её мужа в обществе с ограниченной ответственностью под названием «Мегастрой» вообще всё останавливается. Стоило ему уехать, и там сразу начинался какой-то коллапс. Сотрудники без него даже туалетную бумагу и жидкое мыло в офис заказать не могли. Слов у Ланы не было. По крайней мере, цензурных. Но она терпела. «Терпение, – как писал один восточный философ, – добродетель бессильного и украшение сильного».
Обещание, данное Владу, Лана сдержала. Она ни разу ни словом, ни делом не напомнила ему о том, что случилось. О своём уходе и его измене она предпочла забыть. Вычеркнула из памяти, как страшный сон, и продолжала жить дальше.
Отношения между ними стали теплее и нежнее. Иоланте больше не нужно было готовиться к очередной стимуляции, пункции, переносу и бесконечно себя беречь. У неё снова проснулся вкус к жизни. Захотелось наряжаться, краситься и ухаживать за собой. Волонтёрство на форуме для женщин, решившихся на ЭКО, Лана бросила и всецело занялась мужем. Они вновь, как в первые годы брака, много времени проводили только вдвоём. Гуляли, ходили в кино, в театр и даже в оперу. Влад больше не трясся над ней, как над хрустальной вазой, и постепенно к ним вернулась прежняя страсть. Они словно переживали второй медовый год и пробовали на прочность стол в кухне и стиральную машину в ванной.
Отношения между Ланой и Валей тоже улучшились. Три месяца назад Валя родила Настю, и Лана привязалась к племяннице всем сердцем. Она старательно приучала себя любить чужих детей. Часто гуляла с Настей, давая сестре время на отдых, купала и пеленала. «Скоро мне это пригодится», – каждый раз повторяла она себе и чувствовала зависть только в минуты кормления. В миг соединения матери и ребёнка. Кормление грудью было по-прежнему ей не дано, но с этим Лана изо всех сил пыталась смириться. Молоко у Валюшки было жирное и густое – Настя быстро набирала вес. Все в семье звали её хомячком.
Влад устроил Андрея к себе на фирму, и с ипотекой за старую однушку Мальгины почти расквитались, а в следующем месяце уже собирались заниматься поиском новой трёшки. Валя в конечном счёте тоже успокоилась. Решив проблему с жильём, она перестала завидовать Облонским и даже упросила их стать крёстными родителями младшей дочки.
Всё шло тихо, мирно и своим чередом. Беды ничего не предвещало. За окном стояло самое начало августа. Солнце уже не пекло так, как в июле, но за облака прятаться тоже пока не стремилось. Небо по уходящему лету ещё не плакало, все деревья стояли зелёные и в жёлтый перекрашиваться не спешили. Неделю назад Облонские вернулись из Турции. Свежие и отдохнувшие. Лана больше не чувствовала себя забитой жизнью. Она смотрела вперёд весело и с надеждой, и в данную минуту злилась только из-за одного: Влад всё говорил и говорил с кем-то с работы.