Ребенок от подонка
Шрифт:
А ведь Марик подрастет, и до него могут дойти эти гадкие сплетни. И этого я не допущу.
— Я слышала, что ты в суд собралась, – спокойно произнесла Лера, и я кивнула.
— В понедельник.
— Молодец.
Я криво улыбнулась. Мне не приносит удовольствия молчание, но и решение с судом далось мне тяжело, и не радует.
— Слушай, – прошептала подруга, – а Марик точно от Кама? Он так уверенно говорил. Может…
— Не может, – покачала я головой.
— Не обижайся. Бывает же, что вечеринка, все гуляют, и… ну, всякое бывает.
— Я не пью. И измену я бы запомнила, –
Главное – не плакать, просто не плакать. Деда Паша прав, Марку нужна нормальная, а не истеричная мама.
— Соня, – снова окликнул меня Камиль. — Сонь, давай поговорим.
— Уйди от нее! – рявкнула Лера.
Мы обернулись. Лауры не видно, наверное, Камиль отправил ее по магазинам, или она передумала устраивать шопинг. Но хорошо что мне не придется терпеть ее.
— Лер, можешь немного с Мариком погулять?
— Ты уверена?
— Хочу услышать, что он мне скажет, – кивнула на приближающегося Камиля, и подруга молча забрала у меня коляску.
— Ну давай поговорим, – улыбнулась я через силу.
Я старалась не вспоминать, как сильно любила Кама, но невольно отмечала, что в нем изменилось. На шее он добил тату, немного раздался в плечах, загорел. Наверное, в южной стране отдыхал, пока я нашего сына растила, и родных хоронила.
Мы, сели за столик в зоне фудкорта, и Кам произнес:
— Сонь, хватит блефовать насчет суда. Тебя саму это подставит.
— Мне нечего скрывать.
— Ладно, – у Камиля вырвался болезненный смешок, – раз ты так уверена, что Марк от меня, давай проведем тест, и установим это.
И не нужно тащиться в суд. Тест – хорошее решение, и только я хотела согласиться, как мне пришла в голову мысль, что меня дурят. Гордеевы миллионами ворочают, что им подкупить лабораторию? А признавать Марка они не хотят. Сдадим анализы, и я получу ровно тот результат, который оплатит семья Камиля.
Нет уж. Судьи, и аккредитованные лаборатории тоже не безгрешны, но там больший шанс получить правдивый результат.
— Суд, Камиль. Теперь только так, – жестко ответила я. — Тест ты должен был предложить, когда засомневался в отцовстве.
— Я не засомневался, я точно понял, что Марк не мой. Он не похож на меня ни капли, родимое пятно от Руслана, да и наслышан я о ваших встречах, – скривился Камиль. — А с судом… Сонь, хватит блефовать, цену себе набиваешь? Сколько ты хочешь, назови сумму!
Не похож? Марик? А форма подбородка, а глаза, изгиб губ? Я каждый день смотрю на сына, и вижу в нем Камиля, но тот говорит – не похож?!
— Ты странно боишься суда, – прищурилась я. — Так не хочешь сына признавать? Не волнуйся, ваши миллионы я требовать не буду. Как и мешать тебе устраивать свою жизнь. Еще раз повторяю: не было у меня ничего с Русланом. Не было! А родимое пятно… Боже, чушь какая. И не нужно подсовывать мне свои деньги, пускай суд решает.
Камиль грохнул кулаком по пластиковому столику так громко, что окружающие нас студенты и семейные пары с ворохами пакетов вздрогнули, и притихли.
— Не было ничего, говоришь? – прорычал он. — Мне Рус частенько рассказывал, что встречается с несвободной девушкой. Жаль, что часто видеться не удается. Ты как раз ездила мать навещать, вот и пользовались моментом, да? Хватит уже из меня идиота делать, я все знаю.
Это уже слишком. Я поднялась из-за стола, и взглянула на Кама:
— Ты сам из себя идиота делаешь. Руслан погиб, мама погибла, но они бы подтвердили, что ты зря обо мне так думаешь. Камиль, – я глубоко вздохнула, чтобы не раскричаться, или не расплакаться, – мы могли бы просто поговорить тогда. Сомневался в моей верности? Разузнал бы все, и выяснил бы правду, пока Руслан был жив, и было с кого спрашивать. Сделали бы тест. Я бы обиделась, но простила бы. Ты сейчас из пальца высасываешь, в чем бы меня обвинить по одной простой причине: сын тебе не нужен, и я тоже. И я бы это пережила, если бы не твои обвинения. Разговор окончен, в понедельник я иду в суд подавать иск.
Я развернулась, и почти бегом ринулась на второй этаж. И в этот раз меня никто не догонял.
ГЛАВА 3
— Ты уверена? – спросил дедушка, когда я собиралась в универ.
Я собрала в папку все документы, которые у меня были, чтобы после пар поехать в суд. И сейчас тискала Марка на прощание. Интересно, все мамы испытывают такую же вину, как я, когда оставляют ребенка на половину дня?
— Уверена, деда. Кам предложил тест ДНК, но, может я сериалов пересмотрела, – я чмокнула сына в пухлую щечку, – мне кажется, что Гордеевы могут купить нужный результат. Мне ведь только казалось, что меня приняли. На самом-то деле – нет. Я для них никто, Марик тоже. Камиль… не знаю, может, он и правда верит в то, что говорит. Но он не сказал мне все сразу, ждал почти шесть месяцев. Сам себя накрутил, сам убедил, а по прошествии времени любая ложь кажется правдой. А может, он и сам в это не верит, просто любит меня унижать. А мне казалось, что он меня любил. Ошибалась.
— Да нет, любил, – нахмурился дедуля. — Просто любовь дается авансом, ее нужно суметь обратить в более глубокое чувство. У парня не получилось. Но ты правда уверена, что готова пройти через все это? Говоришь, что Гордеевы тебя унижают, но в суде могут еще сильнее унизить.
— Это если бы Марик был не от Камиля, – парировала я. — Мне же суд ничем не грозит.
— Кроме нервотрепки, упреков от Гордеевых и экспертиз. Но смотри сама, Сонечка, я тебя поддержу. Просто подумай, готова ли ты ко всему этому.
Я кивнула. Готова или не готова, но я это сделаю.
— Люблю тебя, солнце мое, – звонко чмокнула сына на прощание, и заставила себя отдать малыша дедушке.
— Избалуешь парня своими нежностями, – привычно проворчал деда Паша, но я лишь рассмеялась, и выскочила из квартиры.
Марку я признаюсь в любви даже чаще, чем признавалась в любви плакату с Заком Эфроном, будучи подростком. Мама меня любила, но никаких признаний, никаких объятий я от нее не получала. А мне хотелось всего этого, но неловкость всегда побеждала. С Марком этого не будет. Я научу сына не стесняться своих чувств, научу их принимать, научу любить этот мир.