Ребёнок Злого Босса
Шрифт:
Я слушаю её слова, но не могу ничего ответить, потому что до сих пор нервы напряжены до предела. Пока я не увижу свою дочь, я не буду уверена, в нормальном ли она состоянии. И до сих пор я не понимаю, за что именно извинялся ЗБ?! Вдруг он забрал мою малышку?!
Закончив с УЗИ, доктор вызывает санитаров, и они помогают мне пересесть в кресло-каталку. Я ощущаю себя инвалидом, ей-богу! Но не противлюсь. Хватит с меня. Я в своей жизни уже столько всего наворотила из-за своего упёртого характера…
Оказавшись у дверей палаты, я поднимаюсь на ноги и дрожащей
«Мама», — слышу голос в голове и захлёбываюсь от горечи.
Моя девочка…
Такая хрупкая и беспомощная лежит в люльке, опутанная проводами и капельницами. На глаза наворачиваются слёзы и щиплют их, хотя, кажется, что уже и щипать-то там нечего.
— Что-то не так? — спрашиваю я, делая шаг вперёд.
Сердце бешено колотится в груди. Я смотрю на босса и прикусываю щёку изнутри, а затем перевожу взгляд на медсестру, но она суетливо уходит.
— Кать, что-то пошло не так… Ты только не бойся! Всё будет хорошо! — с нотками хрипотцы в голосе говорит ЗБ и делает несмелый шаг ко мне, а я приближаюсь к стеклянному ящику и понимаю, что дочка чувствует себя плохо.
Ноги в это мгновение становятся ватными, а дышать так тяжело, словно получила под дых. Любуюсь своей крошкой и так боюсь, что с ней приключится что-то дурное.
— Мама здесь, милая! Слышишь? Я рядом! Я тебя никому в обиду не дам! — шепчу я, всхлипывая, и гляжу на неё, прислонив ладонь к толстому стеклу. — Я рядом…
Взгляд прилипает к малышке. Если бы только я могла ей помочь… Я всё готова была отдать, только бы ей хорошо было.
В палату спешно входят врачи, что-то говорят между собой, а затем увозят мою девочку, не дав ничего сказать, не объяснив, что случилось. Немой крик сковывает меня стальными цепями. Чувствую, как ЗБ прижимает меня к себе, и не хочу сопротивляться, позволяю ему сделать это, потому что нуждаюсь в поддержке. Вцепляюсь пальцами в рукава больничного халата, одетого на нём, и плачу, уткнувшись носом в плечо.
— Что с ней? Что? — захлёбываюсь рыданиями я.
— Я не знаю… Кто-то из медсестёр напортачил в настройках аппаратуры… Во всём разберутся. Доктор сказал, что всё будет хорошо! Слышишь, Катя? — шепчет он мне в макушку, касаясь головы своими губами.
— Обещай, что всё будет хорошо! Обещай! — хриплю я, сильнее цепляясь за ткань халата и рубашки, находящейся под ним, задевая ногтями его плечи, наверняка оставляя на них царапины.
— Я сделаю всё, что будет в моих силах! Все виновные понесут наказание! Наша девочка сильная! Кать, она выживет! Будет здоровой! Я её видел! Она снилась мне!
— И мне тоже! — отвечаю я и расслабляюсь в его руках.
Плачу…
Не могу успокоиться.
Я рассчитывала, что увижу свою крошку, скажу ей, как сильно люблю…
И стану оберегать её от всех бед…
А она упорхнула прямо из-под моего носа…
В реанимацию…
В висках пульсирует, голова идёт кругом, тошнота подкатывает к горлу. Я мало что понимаю в эту секунду, но ощущаю, как руки ЗБ подхватывают меня, и он бережно укладывает на кровать.
— Катя, ты в порядке? Позвать врача? — спрашивает он обеспокоенным голосом.
— Не надо, — качаю головой.
Кажется, я была на грани потери сознания. Но выстояла…
Я буду сильной ради дочери.
Я нужна ей.
— Мы должны пойти туда! — пытаюсь присесть я, но ЗБ не позволяет, удерживая за плечо.
— Бесполезно! В реанимацию не пустят! Кать, пожалуйста! Отдохни! Ты выглядишь неважно! Я во всём разберусь! Клянусь тебе.
Я киваю и отворачиваю лицом к стене. По щекам катятся слёзы. Меня трясёт всю, словно окунули в ванную, наполненную кубиками льда, и оставили там на длительный срок.
ЗБ сжимает мою руку, а я не поднимаю на него взгляд. Я устала… И не готова пока разбираться в клубке нашего недопонимания. Сначала я должна убедиться, что кризис миновал, что с нашей девочкой на самом деле всё будет хорошо. А до того момента я ничего больше не хочу.
— Катя, я найду врача… Узнаю, что с малюткой и вернусь к тебе. Пообещай, что будешь тут и никуда не пойдёшь?! Катя, хотя бы раз доверься мне…
Я киваю ему. Безмолвно шепчу, что буду тут и никуда не пойду… У меня просто нет на это сил… И я действительно хочу довериться ему… Хотя бы попробовать.
ЗБ уходит, а я остаюсь в палате, где ещё совсем недавно находилась моя малышка, утыкаюсь носом в подушку и плачу.
— Мама! Не оставляй меня! — просит та девочка, которую я уже однажды видела во сне…
Моя девочка…
Я мотаю головой и обещаю, что никогда не оставлю, что буду всегда-всегда рядом с ней и стану надёжным куполом от всех невзгод.
А затем она исчезает, и я вижу Руслана. У него недобрый взгляд, а в руке нож… Он приближается ко мне и склоняет голову, маниакально вглядываясь в моё лицо: — Это ты воткнула его мне в спину!
Я бегу от него и врезаюсь в грудь босса. Он смотрит на меня со своим прищуром и покачивает головой:
— Катя! Катя! Как же ты смогла так поступить с нами… Это всё из-за тебя… Слышишь, Катя?!
Его голос размазывается, напоминая чудовищное рычание, и я бегу дальше, кажется, кричу, но меня никто не слышит.
— Катя! Кать! Всё хорошо! — голос теперь уже кажется реальным.
Я открываю глаза.
Кажется, я умудрилась задремать. Я гляжу на босса. Хорошо, что он разбудил меня. Эти кошмары казались такими реальными… Сердце не колотится загнанным в угол кроликом от пережитого ужаса, возможно, так действует лекарство, которое мне ставили в реанимации. Такое ощущение, словно у меня притупились чувства, потому что, видит Бог, моё сердце уже разорвалось бы от переживаний за малышку.