Рефераты для дурёхи
Шрифт:
– Какое ужасное кощунство! – вскричал дон Хуан, возмущенный до последних пределов.
– Через некоторое время ребенок выздоровел… и ребенок этот… дон Гарсия (С. 77)».
В церкви (!), во время богослужения, друзья затевают любовное приключение, знакомясь с сестрами доньей Фаустой и доньей Тересой, распевают серенады под их балконом. В случайном поединке дон Хуан убивает любовного соперника дона Кристобаля. Ему грозит тюрьма, так как на месте боя осталась улика – его шпага с фамильным гербом.
Дон Гарсия, как настоящий бес, с виду спасает дона Хуана от правосудия, а на деле вовлекает его во все большие грехи. Дон Гарсиа подкупает ученого монаха
Впрочем, по-настоящему спасает дон Хуана его будущая возлюбленная Тереса. Она приносит ему потерянную на поле битвы шпагу.
Первое убийство (а значит, и первый настоящий грех) приносит герою репутацию и славу храбреца в глазах студентов Саламанкского университета. Забросив учение, он предается кутежам и распутству. Тереса ему надоедает, и Дон Хуан с доном Гарсией разыгрывают сестер-любовниц за партией в ломбер. («Моя ставка – донья Фауста, а вы поставьте на карту Тересу (С. 95)».) Дон Хуан надевает плащ дона Гарсии и отправляется на встречу с его любовницей вместо него, передает записку дона Гарсии, где тот предписывает ей «отдаться в распоряжение предъявителя записки». Повествователь в угоду добродетельному читателю называет эту записку «гнусной», как бы вместе с читателем возмущаясь безграничной порочностью дона Хуана.
Донья Фауста в гневе зовет на помощь, старик отец дон Алонсо стреляет из аркебузы в Дон Хуана и по ошибке попадает в дочь. Убегая, дон Хуан убивает отца Фаусты и Тересы.
Порочная репутация героя с виду вызвана роковым стечением обстоятельств и развратной средой, однако тщеславие и любовное предательство – истинные причины роковых обстоятельств. И здесь мы видим, как авторская оценка Мериме расходится с мнимым негодованием повествователя, надевшего маску христианского судьи, творящего над доном Хуаном Божественное правосудие.
В большинстве сюжетов о Дон Жуане есть убийство. В сюжете Тирсо де Молина герой убивает отца возлюбленной своего друга. Здесь Мериме почти точно следует за первым Дон Жуаном у Тирсо де Молина. Но из этой сюжетной ситуации у Тирсо де Молина рождается статуя Командора, а у Мериме ее нет. У Мериме вообще нет ситуации с Командором. Он как бы специально уклоняется от этого сюжета, который, скорее всего, для Мериме представляется слишком назидательным, в то время как Мериме действует внутри реалистической системы координат: всё должно быть объяснено и мотивировано. Мериме избегает чудесного, если только это чудесное не нужно ему для пародии. И без чудесного характер Дон Хуана де Маранья складывается в результате его реальных отпадений от добра. Мериме хоть и не поддерживает христианскую мораль, но он остается моралистом. Позиция добра для него непререкаема. Человек, отказавшийся от добра к людям, превращается в того самого ханжеского Дон Хуана в финале, которого явно ненавидит Мериме-писатель.
Далее по сюжету в том же русле христианской традиции Дон Хуан и дон Гарсия бегут от гражданского правосудия города Саламанки на войну с неверными, во Фландрию. Новый виток христианского сюжета – смерть Мануэля Гомаре, их военачальника. Неожиданная смерть от пули заставляет того раскаяться в грешной жизни и опечалиться, что он не может исповедоваться перед священником, который отпустил бы ему грехи перед кончиной:
«В этот момент подошел дон Гарсия и спросил его, не выскажет ли он своей последней воли, которую можно было бы исполнить после его смерти.
– Какая там к черту воля в такую минуту?
Он несколько секунд помолчал, словно раздумывая.
– Я никогда не размышлял о смерти, – заговорил он опять, – и не думал, что она так близка… Я не прочь был бы повидать священника… Только все монахи сейчас в обозе… А все же нелегко умирать без исповеди.
– Вот мой молитвенник, – сказал дон Гарсия, подавая ему флягу с вином.
– Хлебните для бодрости.
Взор храброго вояки быстро тускнел. Он не расслышал шутки дона Гарсии, но старые солдаты, стоявшие поблизости, были ею возмущены (С. 102)».
Кощунство атеиста дона Гарсии возмущает даже дон Хуана, его приятеля. Дон Хуан твердо намерен исполнить последнюю волю Гомаре и отдать деньги в церковь на помин его души, однако он проигрывает все деньги и под давлением дона Гарсии спускает в карты даже последние гроши, которые отложил для мессы по душе Гомаре. После этого клятвопреступления дон Хуан вместе с доном Гарсией видят во время боя труп Гомаре с искаженным страданием лицом, и Дон Хуан испытывает угрызения совести:
«Он вспомнил о последнем желании несчастного полководца, которое он так и не выполнил. Однако черствость, которую он искусственно вызвал в своем сердце, помогла ему заглушить голос совести (С. 105)».
Таким образом, нарастает критическая масса его грехов. Она, следуя логике христианского сюжета жития, должна привести к возмездию и наказанию грешника. Действительно, это и происходит.
Сын дона Алонсо, желая отомстить за отца и сестру, стреляет в дона Хуана, но, промахнувшись, убивает дона Гарсию, так и не раскаявшегося в своих неисчислимых грехах. Смерть последнего не останавливает порочных страстей дона Хуана: он продолжает развращать молодежь, становясь после смерти отца и матери наследником богатств и родового имения в Севилье.
Мериме вводит в сюжет новеллы еще один распространенный христианский мотив – мотив мистических знаков судьбы (видений, снов, явлений святых, чудесных знамений). С их помощью грешник сначала как бы мягко предупреждается Божественными силами, что пора, мол, остановиться, иначе последуют серьезные наказания, а затем и мучительная смерть. В самом названии новеллы Мериме заключен пародийный смысл, и название, конечно, тоже иронично и полемично к христианским верованиям, которые Мериме явно отвергает, хотя и делает это в тексте очень тонко, никогда напрямую не выражая своих атеистических воззрений. Только полный анализ и цельное восприятие текста в конечном итоге может дать понять читателю, что автор скептик в отношении веры и католических ценностей.
Когда дон Хуан после долгих лет отсутствия появляется в родовом замке, он видит ту самую картину «Души чистилища», которая так глубоко волновала его в раннем детстве:
«Все виды пыток, какие только пришли на ум художнику, были представлены на ней с такой точностью, что даже палач инквизиции не мог бы указать в ней ошибку. Души чистилища были помещены в какой-то огромной пещере, в верхней части которой виднелась отдушина. Ангел, стоявший около этого отверстия, протягивал руку душе, выходившей из обители скорби, между тем как нарисованной рядом с ним пожилой человек с четками в сложенных руках, видимо, с большим жаром молился (…) Обыкновенно маленький Хуан, всякий раз как заходил к матери, подолгу простаивал перед этой картиной, пугавшей и в то же время пленявшей его. В особенности не мог он оторвать глаз от человека, которому змея грызла внутренности, в то время как он был подвешен над пылающей жаровней с помощью железных крючков, вонзившихся ему в бока (С. 71–72)».