Рекруты Натоотвааля - золотой астероид
Шрифт:
Дальше всё произошло как в замедленном кино.
— Стой! — Кроззек выстрелил в стену у двери, давая понять карлику, что ему не уйти.
Карлик-свер бросился за выступ стены, выставив трубку карманного штралера и приготовился стрелять.
— Берегись! — заорал Кроззек, падая лицом вниз.
Блеснул луч и попал в грудь фон Конрада. Луч разрезал его пополам, как коса пучок травы. Верхняя часть полковника упала головой вниз, обнажая запёкшийся срез, а нижняя часть стояла, и на ней горел комбинезон, а потом повалилась.
— Не хочу умирать! — подумал Уайтгауз, упав на локти.
Ему показалось, что он кричит на весь космос. В «Викинг-комбате» оставался последний патрон. Вытянув перед собой пистолет, он с пяти шагом выстрелил в голову карлика.
Последняя пуля, разметав мозг свера, некоторое время с воем рикошетировала по залу.
— Что ты наделал, ты застрелил единственного настоящего свера! Все остальные — наёмники и киборги, а это был, наверное, единственный свер на всю систему Голубого Шлейфа! — прошептал Кроззек.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю.
— И чёрт с ним, — только и успел подумать Уайтгауз, перед тем, как в зале всё смешалось.
Дрогнул пол от взрывов. Открылись двери. Через них стали лезть твари. Зашевелились, казалось, даже стены. Кроззек начал палил во все стороны из штралера. Уайтгауз мало чего понимал. Он расстрелял заряды штралера, потом попытался уползти к креслам, как к укрытию. Он видел, как Кроззек занял оборону у карлика-свера, и как на поле боя появился ягд Гаредда и ягд Цкуголь. Они открыли шквальный огонь. Что-то тяжёлое обрушилось Уайтгаузу на спину. Он задохнулся.
Перед глазами пробежали картинки. Они перемешивались. Здесь были хижины индейцев и они выворачивались наизнанку, скручивалось трубочкой, как фотографии. Появилось Арлингтонское кладбище с горящими солдатскими могилами, над ним висели чёрные облака, зелёное Солнце, вдалеке колыхались красные волны чужого океана. Здесь был и он. То в форме лейтенанта он шёл за руку со своей ещё живой бабушкой по плацу Форт-Штрезе, а сестра Маргит смеялась, и обливала его водой из бутылки. То он стоял в центре Анкары, а исламисты танцевали вокруг и стреляли вверх. В этот момент взрывался ядерный заряд, яркий, как солнце, после чего неведомая сила переносила его в Нью-Йорк, и его сын лежал теперь на руках, маленький розовый комочек. Малыш спал, рядом стояла молодая Дороти, расчёсывала волосы, длинные, сложенные у ног в корзину с цветами.
Жизнь, которая была или могла быть, жизнь, которой быть не могло, проносилась перед ним бесконечно.
Открыв глаза, Уайтгауз обнаружил, что сердце колотится как бешенное, руки и ноги не слушаются, тело нестерпимо ноет. Молодой коммандос с молниями в петлице, значком черепа на кармане и табличкой с фамилией Рохнянски, с веснушчатым лицом и всклокоченными волосами, не особенно нежно хлопает его по щекам, суёт в рот таблетку:
— Вы меня слышите, Уайтгауз? Выпейте, это снимет травматический шок.
Над коммандос стоял в медицинском экзоскелете бледный, с синими губами и кругами вокруг глаз, ягд Цкуголь.
— Потерплю, — Уайтгауз выплюнул таблетку и ему показалось, что она полетит как пуля в медика, но таблетка лишь упала Уайтгаузу за воротник, — просто я устал, — сказал он, как ему показалось, уверенно, однако на самом деле, голос его был не слышен.
Рохнянски запихнул таблетку обратно в рот, и всунул трубку от фляги. На этот раз Уайтгауз таблетку проглотил и стал пить воду, вкуснее которой в жизни не пробовал, так ему казалось. Ещё не закончив пить, он почувствовал, что силы возвращаться. Он приподнял голову и это ему удалось, тем более что Рохнянски поддержал затылок.
В центральной кабине «Кровура» было полно народу; коммандос в комбинезонах с нашивками дивизии «Череп» демонтировали приборы, панели, разбирали пульт управления, паковали всё в металлические контейнеры, безостановочно носили контейнеры, трупы сверских наёмников, куски потолка, медики колдовали над трупом карлика-свера, уставив всё сложной аппаратурой, покрыв серое тельце датчиками.
Среди суеты на куче мусора сидел Кроззек, закопчённый, исцарапанный, в порванном комбинезоне, и баюкал подвязанную руку. Тут лежали тела фон Конрада и ягда Гаредды, завёрнутые в плёнку. Тут же отдавал приказы лейтенант-командор в комбинезоне технической службы с табличкой на груди — ягд Фламнит Увечар.
— Мы победили, «Кровур» наш! — сказал ягд Цкуголь с интонацией диктора новостей, — теперь сверы не получат контроль над районом базы Стигмарконт, база не падёт, наш флот не уйдёт из системы Голубого Шлейфа и мы не проиграем войну.
— Отлично, — Уайтгауз оторвался от питья, — но вы не выглядите счастливым.
— Я же не невеста. Свера ты зря пристрелил.
— Собаке собачья смерть.
— И всё же…
— Вычтите у меня из жалования…
— Можешь собираться домой, Рональд. Ты полностью выполнил контракт и ягд Ящемгарт мне напомнил, что готов выполнить свою часть сделки.
— Наши все погибли?
— Маклифф жив, но сильно пострадал. Мы его починили, правда не до конца, у нас всё-таки продвинутая в техническом отношении цивилизация, и в ней не все средства идут на строительство дворцов для богачей, кое-что остаётся на науку и технику, — ответил ягд Цкуголь, — теперь вы станете офицерами, ягдами, получите ещё по платиновой звезде, и возможность после обучения в Академии взять под командование корабль Натоотвааля. Станете богачами, и когда на вашем пути попадётся золотой астероид, будете самыми-самыми богатыми существами во вселенной. Капитан-командор ягд Рональд Уайтгауз, капитан-командор ягд Джон Симпсон Маклифф. Звучит, правда?
— Это шутка? — Уайтгауз побагровел, — мне надоело всё до смерти, хочу домой!
Из-за спины ягда Увечара показался медицинский экзоскелет. В нём полулежал Джон Маклифф. Его рыжая борода сгорела, как ресницы и волосы на голове, кожа были сплошь покрыты белым восстанавливающим кремом.
— Я был на том свете, а потом вернулся. Ничего там хорошего нет, — ожоги не давали возможности Маклиффу двигать мышцами лица и слова произнёс имитатор речи, — мы стали героями Натоотвааля, и я хочу остаться тут.