Реквием для брата
Шрифт:
Юльку, которой делали уже третий укол.
– Ладно, не буду делать тебе уколов, – согласился с моими условиями дядя.
– Так, срочно вызывайте родителей девочек, – сказал медик, оказывающий помощь Юльке, обращаясь к дяде Володе и тете Эле.
– Что я только не делал – девочка в себя не приходит, мы должны срочно отвезти ее в больницу для того, чтобы вывести углекислый газ из организма, – опередив все вопросы, добавил он.
– В больнице есть необходимая аппаратура, которая поможет привести
– Да-да конечно, везите Юлю в больницу, – дрожащим голосом проговорила тетя Элла.
Медики перенесли Юльку с кровати на носилки. Вдруг с улицы послышался визг тормозов, а спустя минуту, стали звонить и бить в дверь.
– Это, наверное, Виктор, – сказал дядя Володя своей жене, направляясь к входной двери.
– А как он узнал? – удивилась тетя.
– Пока вы все были в детской, я ему позвонил, он как раз был в гараже «Интуриста».
– Где они? – крикнул запыхавшийся Витёк, вбегая в квартиру.
– Что случилось? Я так ничего и не понял, – сказал он, заходя в детскую. Увидев Юльку, которая лежала на носилках с белым, как молоко лицом, он чуть не упал.
– Что с ней? Она жива? – тряся за рукав одного из медработников, спрашивал Витёк.
– Отравление угарным газом, – спокойно ответил медик.
– Ребята, я, я заплачу любые деньги, только спасите ее, – стал умолять отчим.
– Мы сделаем все возможное, – все также спокойно ответил мужчина в белом халате.
– И невозможное тоже, вы слышите меня, – уже угрожающе требовал Витёк.
– У меня жена, понимаете, – кричал он, – их мать, она недавно родила и, если что случится с девочками, она этого не переживет.
И тут вдруг в дверь опять позвонили.
– Странно, – сказала тётя Элла, подходя к дверям.
– Мы вроде никого не ждем. Ой! Людочка, – испуганно проговорила она, впуская нашу маму.
– Ты чего так испугалась, – сказала мама, входя в квартиру и держа в руках конверт, в котором мирно спал Лёха.
– Почему девочки не идут домой? Ведь уже прошло три часа.
– Они помылись? Где они? – спрашивала мама у тёти Эллы.
– Ты что молчишь? Что-то случилось? Я видела возле вашего
подъезда скорую.
Тут в прихожую вышел Витёк.
– Людочка, – сказал он, – ты только не волнуйся.
Тут медики вышли в прихожую с бледной Юлькой на носилках.
– Как это! – вскрикнула мама, увидев Юльку, и медленно стала сползать по стенке.
Витёк лишь успел перехватить из ее рук Лёху.
– Так, вы давайте пулей в больницу, пока без меня, – скомандовал медработникам, несущим Юлю, врач, осмотревший меня и, по всей вероятности, главный у них.
– А как же вы, Александр Николаевич, – спросил у него один из подчиненных.
– Я пока здесь останусь, сами видите, работы полно, – сказал
– Я как освобожусь –позвоню. Нужно, чтобы кто-нибудь из родных поехал с девочкой. Желательно, конечно, чтобы это был один из родителей, но в сложившейся обстановке это может быть дядя или тётя, – сказал Александр Николаевич, обращаясь к взрослым.
– Я поеду, – сказал дядя Володя, переобуваясь в туфли.
– Хорошо, – согласился доктор, – давайте побыстрей, – сказал он бригаде скорой помощи, уже выходящей из квартиры.
– Вить, давай Лёню, я отнесу его в детскую, там Таира, Лика и Вовчик приглядят за ним, – сказала тетя Элла отчиму, забирая Лёху.
– Да, да, возьми, пожалуйста, – согласился он.
Наша тётя отнесла Лёху в детскую, где находились мы. По сравнению с Юлькой, я пострадала намного меньше, и после медицинских процедур чувствовала себя гораздо лучше.
– Дети, не шумите, пожалуйста, я вот Лёнечку принесла, пусть здесь поспит, – сказала тётя Элла, кладя сверток с Лёхой на кровать, и вышла.
Как только дверь за ней закрылась, мы, как по команде, подскочили к Лёхе. Он тут же открыл свои красивые голубые глазки и стал таращиться на нас, при этом смешно гримасничая и шевеля своим маленьким ротиком.
– Давайте его развяжем, – предложил Вовчик, потянув за ленту, которой был перевязан кремовый конверт, где находился Лёха.
– Зачем? – удивились мы с Ликой.
– Затем, что ему жарко, – ответил Вовчик. – Смотрите, какой он красный, – продолжил он, уже развязав ленту.
– Какой он маленький, – сказала, удивляясь Лика.
Лёха был на самом деле небольшим, потому как родился семимесячным и на момент рождения весил меньше двух килограмм.
– Ничего он не маленький! – запротестовала я.
– Маленький, – стала спорить со мной Лика.
– Не спорьте, – вмешался Вовчик, – он еще вырастет.
– Поняла? – гордо спросила я у Лики и почему-то заре-вела. Тут мой плач подхватил Лёха, а за ним и Лика начала реветь.
– Девочки, успокойтесь, слышите, – умолял нас Вовчик, но мы не унимались, – ну чего вы все ревёте, уже сам чуть не плача спрашивал он.
Услышав наше «хоровое пение», пришла тётя Элла.
– Ну, чего мы тут шумим, – сказала она войдя.
– Ну чего мы тут расплакались? – проговорила тётя Элла, беря Лёху на руки.
– Ах, вот в чем дело, мы мокренькие, да, описались, – и она стала снимать с Лёхи ползунки.
– Сынок, достань, пожалуйста, из шифоньера Лёнечкины вещи, надо его переодеть, – сказала тётя Элла, обращаясь к Вовчику.
Благо таких вещей у них было много, потому что в гости к ним мы ходили часто и чтобы не таскаться туда-сюда с узелками, Лыковы решили, чтобы у них всегда была сменная одежда для Лёхи.