Реквием патриотам
Шрифт:
Не замечая никого и ничего Сейсиро прошел мимо черноволосого юноши в коротком синем кимоно, проводившего его каким-то плотоядным взглядом.
– Знал бы я, что у тебя в группе такие мальчики, - сладким голоском пропел Яси, - может быть, и присоединился бы к ней.
Ран сморщился, будто лимон проглотил, манера Яси разговаривать и его увлечение юными представителями мужского пола откровенно раздражали Рана.
– Не мог бы ты включить и его в мою оплату?
– продолжал меж тем Яси (Рану показалось, что убийца издевается над ним).
– Он - самурай, а не гейша, - ледяным тоном отрезал
– Ой, ну зачем так сразу.
– Яси приложил палец к щеке.
– Оставил бы мне надежду, что ли.
– Он картинно вздохнул.
Ран заскрипел зубами, но ничего говорить не стал, понимая, что нарвется на еще один комментарий в том же духе.
Глава 7.
Кэнсин лишь однажды видел дневник Томоэ - маленькую такую книжицу в кожаном переплете. Он видел как та делала в нем записи и когда поинтересовался что это - Томоэ ответила, что с некоторых пор ведет дневник, и спрятала книжицу в один из ящиков единственного в их доме стола. Не отдавая себе отчета, Кэнсин проник в дом, используя навыки хитокири, схватил дневник и выскочил из дома. Только тут он заметил, что Томоэ, вообще-то, нет - ни в доме, ни где бы то ни было еще в окрестностях.
Он не обратил особого внимания на небольшой клочок бумаги - его полностью занимал дневник. Кэнсин открыл его на случайной странице и начал читать.
"... я не знаю как мне быть и что делать, - было написано аккуратным почерком Томоэ.
– Этот юноша убил Рики, но в сердце моем нет ненависти к нему. Даже наоборот, зарождаются какие-то чувства, не имеющие к ненависти никакого отношения. Мне страшно подумать об этом, но я начинаю влюбляться в него".
Дрожащими руками Кэнсин перевернул несколько страниц. На руку ему упали теплые капли, вскоре кровь из вновь открывшейся раны на щеке потекла рекой.
"Они пришли ко мне домой, - это было написано несколькими страницами раньше, - и сказали, что Рики убит хитокири клана Чоушу и что тот скрывается где-то в Химэндзи. Мое сердце разрывается, когда я думаю о том, что любимого Рики нет больше рядом, что он умер далеко от меня, в Химэндзи, что не вернется ко мне, не обнимет...
– Дальше прочесть было невозможно, потому что чернила были размыты, словно на них упали несколько капель воды (или слезы).
– Они предложили работать на них, помочь отомстить за Рики. Как я могла ответить "нет"?"
Ноги перестали держать Кэнсина. Он рухнул на пол, выронив дневник, а после скрючился словно от боли. Вот только боль эта было совершенно иного свойства.
Набросив на плечи теплый плащ - подарок Делакруа, я вышел прогуляться на улицу. Надоело сидеть в четырех стенах, хотя адрандец и не советовал мне гулять, особенно ближе к ночи. Законными методами достать нас у группы правительственных самураев не вышло, но они вполне могли воспользоваться услугами наемного убийцы. Последних в наше время развелось довольно много. Однако сидеть в доме больше не было сил.
Я присел на пороге дома, опершись на длинную рукоять тати, и полной грудью вдохнул холодный и сырой воздух. Осень окончательно проигрывала битву зиме. Уже несколько раз
И тут эта смесь вздыбилась волной, вроде маленького цунами, и плеснула мне в лицо. Я слишком задумался и тело среагировало куда раньше мозга. Я взлетел на ноги, плащ рухнул на порог дома, тати удобно легла в руки. Следом в меня полетел сюрикэн, но я отбил его. Это была ошибка, едва не ставшая фатальной. Меня атаковал парень (едва ли многим старше Кэнсина или Сейсиро) с халинским ятаганом в руках.
Я отпрыгнул в сторону, в последний момент уходя от тяжелого лезвия, одновременно ногой швырнул под ноги противнику плащ. Тот ловко перепрыгнул через него и вновь обрушил на меня ятаган, используя ко всему еще и инерцию прыжка. Я пригнулся, пропуская клинок над собой, и попытался, шагнув вперед, пройтись тати по его ребрам. Убийца невероятным образом извернулся, издал боевой клич, более подходящий воину какого-нибудь дикого племени, я также крутанулся на месте - и наши клинки со звоном скрестились. От звука у меня заложило уши, я даже не услышал как большая часть лезвия моей тати вонзилась в дерево порога за моей спиной. Однако я отлично увидел как она отделилась от остального клинка, а ятаган убийцы устремился к моей голове.
У меня было лишь одно мгновение для того, чтобы выжить. Я всем телом утек в сторону и перехватил запястья противника. В Адранде я научился некоторым приемам тамошней борьбы под названием саваж, неизвестным на родине. Сейчас выпал самый удачный случай их применить. Используя инерцию рывка юноши, я бросил его далеко вперед. К чести его надо сказать, что он не плюхнулся на брюхо, а ловко приземлился на ноги, быстро выпрямившись и развернувшись в мою сторону.
– И что ты хочешь мне этим доказать?
– усмехнулся он, начиная плавно наступать на меня, поигрывая ятаганом.
Вот теперь ошибку совершил он. На улицу я без пистолей никогда не выходил. Я выхватил их из-за спины и направил на замершего убийцу.
– Еще шаг - и ты покойник, - спокойно (как всегда в минуту смертельной опасности) произнес я.
– Будь у меня еще тандзю я бы показал тебе как хорошо стреляю.
– Мерзкое оружие, - заклеймил убийца.
– Мужчины должны сражаться с помощью добрых клинков, иначе они - лишь жалкая подделка, изображающая мужчину.
– Кто бы говорил?
– раздался вдруг знакомый голос Делакруа, в котором звучали иронические нотки.
– Я всегда считал, что настоящий мужчина, Яси, должен спать с женщиной.
– Это мое личное дело, - отмахнулся убийца по имени Яси.
– А ты, незнакомец, знающий мое имя, просто завидуешь моей популярности у юношей.
Делакруа, стоявший за спиной Яси, держа на его плече конец клинка своего черного меча, усмехнулся:
– Вот уж чему никак не завидую, поверь мне.
Яси решил, что достаточно отвлек противника разговорами, он начал быстрый разворот, замахиваясь ятаганом. Я тут же выстрелил в него, чуть сместив ствол пистоля. Пуля пробила правую руку Яси - убийца дернулся, не завершив разворот, зажал рану левой ладонью. Ятаган с глухим стуком упал на порог.