Реквием патриотам
Шрифт:
Весь третий отряд Синсэнгуми замер, наблюдая за этой невероятной схваткой. Никто из них не сомневался, что она может закончится лишь одним - смертью одного (а то и обоих) противников. Однако в этот раз все сложилось иначе. С треском клинок катаны Самурая-с-крестом распорол светло-синее кимоно Седэна, проскрежетав по легкой до, которую тот носил под ним. Теперь мотающиеся полосы ткани и плохо сидящее кимоно мешали Седэну двигаться, сковывая правую руку не хуже цепей.
– Убить тебя теперь было бы слишком легко, - произнес неожиданно Самурай-с-крестом.
– Уходи отсюда и забирай
И глядя в его холодные, мертвые, глаза его Хадзимэ Седэн понял - так оно и будет. Этому человеку (если это, конечно, человек) ничего не стоит перебить весь его отряд. Седэн рывком поправил разорванное кимоно и сделал своим людям знак следовать за ним.
– Мудрое решение принял этот командир, - произнес Чоушу Ёсио с характерной для него в последнее время грустноватой улыбкой.
– Противостоять тебе и остаться в живых, такое выпадает на долю очень немногих.
– Что тревожит вас, Ёсио-доно?
– поинтересовался Кэнсин.
– С чего ты взял?
– удивленно изогнул бровь Ёсио, считавший, что всегда мастерски владеет собой.
– Сегодня ваш голос много грустнее, нежели обычно, - ответил Кэнсин, - что-то заставило вас грустить.
– Иидзима Сего умер, - просто произнес Ёсио.
– Они погиб в бою, как и должно истинному самураю, сражаясь с войсками Токугавы, - в голосе юноши не было и тени сомнения в своих словах.
– Зачем же тогда грустить?
– Он был мне другом и товарищем много лет, эта потеря невосполнима, - вздохнул дайме, - но главное то, что он не погиб в сражении. Болезнь взяла над ним верх.
Кэнсин был просто ошеломлен этими словами. Казавшийся стальным Иидзима Сего уступил своей болезни. Это невозможно в принципе!
– Кто сообщил об этом?
– поинтересовался Кэнсин.
– Думаешь, это может быть провокация со стороны шпионов Токугавы, - покачал головой Ёсио, - но нет - источник не вызывает сомнений. Кэндзи привез его...
– он замялся на мгновение, но так и смог произнести слово "труп" или "тело", - сюда. Он лежит в доме, принадлежавшем Сего.
Они помолчали несколько минут, пока Ёсио не нарушил повисшую в воздухе очень тяжелую тишину.
– Но я вызвал тебя не для того, чтобы сообщить это новость. Мы можем прекратить войну, закончить ее блистательной победой над Токугавой. Миссия Виктора Делакруа завершилась удачно. Страндар уже несколько месяцев назад выслал нам в помощь эскадру из четырех кораблей под командованием Мэтью Перри.
– Что же, это хорошая новость, - протянул Кэнсин.
– Этот Мэтью Перри уже был здесь более десяти лет назад, не так ли?
– Да, - согласно кивнул Ёсио, - именно его "черные" корабли заставили некогда Токугаву Иэсада открыть порты для купцов-гаидзинов. Это показало слабость сегуната и дало пищу для первых выступлений против него. Теперь именно он приведет корабли для того, чтобы полностью покончить с сегунатом как таковым. Символично, как ты думаешь?
Кэнсин в ответ лишь пожал плечами. Над такими вещами он никогда не задумывался.
– Эта эскадра прибудет в на маленький остров Ритэн-Ке, - продолжил, не особенно и рассчитывавший на ответ Ёсио, - а оттуда возьмет
Кэнсин поднялся и коротко поклонился.
– Мне собираться?
– Все уже готово, - отмахнулся Ёсио, - вы отправитесь в путь завтра с утра. Но времени у вас достаточно, эскадра прибудет не раньше чем через месяц.
Увидеть Кэнсина и Делакруа было очень приятно, однако повод, заставивший меня вернуться в Химэндзи, был не самый хороший. Смерть Иидзимы Сего подкосила его жену Юмико, которая час за часом рыдала над его телом, да и Ёсио пришлось весьма тяжко. Признаться, я был даже немного рад убраться подальше от столицы как можно быстрее. Похоже, эта ситуация вполне устраивала и Кэнсина с Делакруа. Мы, все трое, отправились по приказу дайме на далекий остров Ритэн-Ке, в гавани которого должна была пристать страндарская эскадра, прибывшая нам в помощь.
– Как он умер?
– спросил у меня Кэнсин, имея в виду явно Иидзиму Сего.
Мы ехали верхом на восток, встающее солнце светило нам в глаза. Начинался третий день, третий с тех пор как мы покинули Химэндзи.
– В седле и с мечом в руках, - пожал я плечами.
– Я точно знаю, что он был жив когда повел в атаку своих людей. Они с боем прорвались через мост, разметав асигару и растоптав вражеских лучников, а следом Сего развернул их и направил в тыл оставшимся самураям врага, преследовавшим меня и моих стрелков.
Я вздохнул и поудобнее перехватил поводья.
– Никто не заметил когда именно он умер, - продолжил я.
– Даже когда битва закончилась все просто подумали, что он не покидает седла как обычно, наблюдая за всем с его высоты. Я подошел к нему и толкнул в плечо, а он вдруг взял и вывалился из седла. Я сдернул с его лица мэмпо, лицо под ней было бледнее мела, а подбородок и маску с обратной стороны залила кровь.
Мы еще очень долго молчали. Как-то не о чем было говорить. Однако после лед, сковавший наши с Кэнсином сердца подрастаял и мы принялись рассказывать друг другу истории, я - о войне, он - о столкновениях в столице. Делакруа предпочитал отмалчиваться, его служба не подразумевала излишней говорливости, оно и понятно. До Ритэн-Ке мы добрались без каких-либо приключений, продав коней в порту и купив себе места на небольшом корабле, ходившем на этот остров. Кажется, это были мелкие контрабандисты, но нам до этого не было дела, главное, чтобы они довезли нас куда надо. Впрочем, так они и сделали.
Ритэн-Ке был маленьким островом с единственным городом, носившим имя Зэген. Городок это довольно грязный, с узкими улочками, где на голову вполне могли вылить помойное ведро, совершенно не глядя идет внизу кто или нет.
– Главное, чтобы у Перри не сложилось впечатление обо всем Такамацу по одному этому городу, - усмехнулся Делакруа, присаживаясь на циновку в нашей комнате, снимаемой нами в лучшем гостевом доме.
– Он уже был на Такамо, - возразил ему Кэнсин, - в Мурото.
– Значит, Зэген станет для него сюрпризом, - улыбнулся я, - неприятным.