Реквием патриотам
Шрифт:
– Каждый человек имеет право знать, кто был убийцей его родных, - ответил я.
– Пусть он лучше ненавидит одного меня, нежели всех, кто сражался против сегуната.
– Его сердце исцелилось от этой ненависти, - треща суставами на пальцах, которые он нервно тискал, произнес Саноскэ, - но ты поселил его вновь.
– Будем надеяться, что нет, - сказал Кэнсин, завершая разговор.
Я понял, что оставаться здесь дольше было бы, по крайней мере, невежливо.
Яхико не следил затем куда он бежит. Остановили его несколько пьяных мужчин, один из которых ухватил
– Куда спешишь, малец?!
– рявкнул он, дыша в лицо Яхико многодневным перегаром.
– Не составишь нам компанию?!
– Нет, - отрезал тот, пытаясь освободиться. Тщетно.
– А нам вот тут так одиноко, - прохрипел другой.
– Ты можешь скрасить наше одиночество, красавчик.
– Оставьте его!
– К ним подошел высокий юноша с бокэном в руке.
– А что ты сможешь сделать нам, самурай-доно?
– издевательским тоном спросил державший Яхико за рукав.
Вместо ответа он получил бокэном между глаз, покачнулся и осел на землю, выпустив-таки многострадальный рукав Яхико. Остальные пьяницы ринулись на юношу, размахивая кулаками. Этот факт его, похоже, ничуть не смутило, ловко орудуя деревянным мечом, он раздавал тумаки направо и налево, и уже через несколько минут все пьяницы валялись рядом с первым, тихо постанывая от боли в места соприкосновения их тел с бокэном.
– Идем, парень, - обратился юноша к Яхико.
– Здесь не лучшее место для прогулок.
Они вышли за город, по иронии судьбы выйдя на берег залива, как раз около храма Муро. По дороге успели познакомиться и Яхико узнал, что его спасителя зовут Нагумо Хидэаки и он, как и Яхико, потерял отца во время войны и отец его тоже воевал за сегунат. Это несказанно сблизило двоих молодых людей, они за эти несколько часов стали друзьями.
– Я живу здесь неподалеку, - сказал Хидэаки, - так что, можно сказать, ты проводил меня почти до дома, как девушку.
Яхико покраснел. Хидэаки рассмеялся.
– До вечера далеко, - продолжил отсмеявшись он.
– Может быть, пофехтуем.
– Давай, только я свой синай дома оставил.
– Так до моего же недалеко.
Они подошли к небольшому домику и Хидэаки распахнул его дверь с криком:
– Я пришел!
К нему повернулся самурай в белом кимоно. Он стоял в окружении нескольких таких же буси, о чем-то ожесточенно споривших. Яхико уловил только последние слова "министр Перри" - при их появлении все замолчали.
– Кого ты привел к нам?
– жестко спросил самурай в белом.
– Да он такой как я, - беспечно отмахнулся Хидэаки.
– У него отца на войне убили, он за сегунат воевал.
– Ясно, - кивнул самурай в белом.
– Так с чем вы пожаловали?
– Я за синаями, - объяснил Хидэаки.
– Мы хотим пофехтовать.
– Бери, конечно, - согласно кивнул самурай в белом, поворачиваясь к остальным.
Однако разговора они не начинали, пока за Яхико и Хидэаки не закрылась дверь.
Мальчик и юноша до изнеможения лупцевали друг друга бамбуковыми палками, покуда не попадали на землю, покрытые синяками и ссадинами. Такой тренировки у Яхико не было очень давно.
– А кто был тот самурай в белом кимоно?
– спросил Яхико.
– Это Такими Сигурэ, - ответил Хидэаки.
– Он воевал за сегунат и потерял старшего брата. С тех пор, он...
– Хидэаки
– Да ладно, - махнул рукой Яхико, все понявший уже давно.
– У вас рядом с синаями настоящие мечи лежали. Я все видел. Вы - новые патриоты и готовите новый выпад против власти, так?
Хидэаки удивленно уставился на Яхико. "Чего же стоит вся наша конспирация, - подумал он, - если мальчик все понял, поглядев не больше минуты?"
– Ты понимаешь, - тихо и очень серьезно произнес он, - что теперь я должен убить тебя?
Яхико долго глядел ему в глаза, а потом от души расхохотался. Хидэаки присоединился к нему. Он понимал, что при всем желании не сможет поднять руку на этого весьма проницательного мальчика. Вот только он был не один.
Когда край солнца скрылся за горизонтом, а на землю пали сумерки, Яхико поспешил домой, решительно отказавшись от помощи Хидэаки.
– Я быстро бегаю, Хидэаки-кун!
– крикнул он приятелю на прощание, маша на бегу рукой.
– Ты думаешь ему можно доверять?
– на плечо провожающего взглядом Яхико Хидэаки легла ладонь Сигурэ.
– Он не продаст нас властям?
– Яхико-кун, не такой, - решительно замотал головой Хидэаки.
– Ты же видел его глаза, Сигурэ-доно.
– Лишь мельком, - усмехнулся Сигурэ, - да и темновато было в доме. Но тебе я верю безоговорочно, как себе. Идем в дом. Есть пора.
– Ты узнал обо всех сопровождающих военно-морского министра?
– спросил Сейсиро.
– Я отчитываюсь только перед Сигурэ, - отрезал неприятный тип с удивительно светлыми волосами и белесым взглядом, одетый в белую цинохайскую куртку с красным кантом и черные хакама, - и не собираюсь держать ответ перед неудачником, в руках которого...
– Не забывай, Хайто, - тихо произнес Сейсиро.
– Я такой же буси, как и ты, и терпеть оскорбления не собираюсь. Тем более, от червяка, все время войны скрывавшегося на материке.
В ответ Канакура Хайто (шпион новых патриотов, разведывавший для них все обстоятельства визита военно-морского министра) лишь усмехнулся и сделал жест Сейсиро отойти в сторону. Молодой самурай мрачно покосился на него, но ничего не сказал. Отошел в сторону. Хайто прошел в комнату, занимаемую Такими Сигурэ. К Сейсиро подошел Ханафуза Дзин-Эмон - старый самурай по прозвищу Деревянная башка и Мешок с порохом. Они оба присоединились к движению новых патриотов, борющихся с нынешней властью, сразу после того, как Сейсиро пришел себя от ран, полученных на Ритэн-Ке. И вскоре нашли свое место в отряде Такими Сигурэ.
– Это не тот человек, на которого стоит опираться в нашем деле, - произнес Дзин-Эмон.
– Он работал телохранителем в Химэндзи перед самой войной и пережил многих хозяев, а после - бежал на материк, в Цинохай. Такому человеку верить нельзя.
– Вспомни с кем мы сражались, - ответил Сейсиро, в голосе его отчетливо звучала безнадежность.
– Многие из них были откровенными подонками, негодяями, отребьем, отбросами общества, но теперь на их стороне власть и сила. Вчерашний акиндо Ямамото назвался премьер-министром и едва не диктует законы микадо. Хотел бы я спросить сейчас у Кэндзи, за это ли он боролся?