Реквием патриотам
Шрифт:
– Похвальное желание, - кивнул Сигурэ.
– Подойди сюда, Яхико-кун... Так ведь тебя зовут?
Яхико кивнул и почти подбежал к Сигурэ. Тот положил ему руку на плечо и через мгновение мальчик ткнулся лбом в грудь самурая в белом кимоно.
– Прости, Яхико-кун, - сказал Сигурэ, аккуратно опуская мальчика на пол, - но тебе еще рано расставаться с жизнью.
– Он может выдать нас, - заметил Сейсиро.
– Какая разница, - тяжко усмехнулся Сигурэ.
– Мы выступаем и теперь уже слишком поздно, нам никто просто не успеет помешать.
Они нашли Яхико в пустом доме на берегу залива. Лишь благодаря нескольким
– Что с ним?
– встревожено спросила Каору, опускаясь перед Яхико на колени.
– Без сознания, - ответил ей Кэнсин, прикладывая ладонь к шее мальчика.
– Думаю, скоро очнется.
Словно в ответ на его слова Яхико застонал.
– Они... ушли...
– были его первые слова, - ушли...
– Это он про кого?
– удивленно произнес Саноскэ.
– Про новых патриотов, - ответил ему Кэнсин, поднимая Яхико на руки.
– Следует ждать новых неприятностей.
– Их надо остановить, - твердо заявила Каору.
– Кэн-кун, ты должен оставить их.
– Как?
– вздохнул Саноскэ.
– Мы даже не знаем, что они задумали.
– Это как раз проще всего, - бросил Кэнсин.
– Этим утром в столицу приплыл военно-морской министр Страндара Мэттью Перри. Его все сторонники сегуната ненавидят лютой ненавистью.
– Вы должны их остановить, - снова сказала Каору.
– Должны! Их же всех убьют, как вы не понимаете. Их всех убьют!
– Позаботься о Яхико-куне.
– Кэнсин передал Каору еще толком не пришедшего в себя мальчика и махнул рукой рукопашному бойцу.
– Идем, Саноскэ.
– Ну вот, как всегда, - пробурчал тот.
– Какие-то патриоты кашу заварят, а мы - расхлебывай! Это нечестно!
Однако последовал за Кэнсином. Каору проводила их обоих долгим взглядом.
С утра у меня просто отвратительное настроение. На следующий день после посещения додзе Камии Каору я проснулся с жутким насморком и явно повышенной температурой. Однако дела бросать было нельзя, тем более, за день до прибытия Мэттью Перри. И вот я сижу рядом с ним, сложив ладони на эфесе сабли, рядом с Перри в карете с открытым верхом. И все-то мне не в радость - и погода, и бравурная музыка, гремящая в воздухе, и гвардейцы (наши и материковые), шагающие четко чеканя шаг, и лихо гарцующие кавалеристы. Мне хотелось как можно скорее оказаться дома, под теплым (не смотря на жару) одеялом, с чашкой материкового напитка под названием глинтвейн... Возьму отпуск сразу же по окончании визита.
– Ты что-то не весел, Кэндзи, - произнес Перри.
– Отчего бы? Все идет как по нотам, даже скучно как-то.
– Не бойся, - усмехнулся я.
– Думаю, очень скоро начнется весьма увлекательное действо.
– О чем ты?
– удивился Перри.
– Новые патриоты не остановятся ни перед чем, лишь бы насолить нам и, особенно, укусить побольнее тебя, Мэттью. Твоих кораблей, насмерть перепугавших Токугаву Ёсинобу, они никогда не простят.
– Патриоты?
– поинтересовался военно-морской министр.
– Кажется так называли себя вы, те, кто боролся с сегунатом?
– Именно так свойственно называться себя всем бунтарям, - усмехнулся я снова.
– Ты еще не забыл, как держать в руках саблю?
– Хочешь устроить спарринг?
– попытался разрядить обстановку Перри.
– Думаю, тех, кто захочет схватиться с тобой скоро будет очень много.
– Да ну тебя, - отмахнулся Перри, откидываясь на сидение кареты. Но я заметил, что он переложил
Я ожидал чего-то в этом роде, но никак не пушечных залпов. Мостовая под колесами кареты и копытами лошадей буквально взорвалась. Конным гвардейцам (все из числа такамо) едва удалось сдержать взбесившихся от грохота и пороховой вони коней. И тут на улицу, по которой мы ехали к посольству, хлынули новые патриоты - все как один в белых кимоно и с повязками на лбах.
– Началось, - усмехнулся я, помогая Перри встать и одновременно выхватывая из-за пояса пистоль.
Ближайший к нам самурай взмахнул катаной, занося над нами с Перри. На курок я нажал рефлекторно, выстрел прозвучал как-то очень тихо на фоне только что гремевших громов. Однако самураю хватило и его, он рухнул навзничь, а его место тут же занял немолодой буси с кама-яри в руках. Я отпрыгнул в сторону от его трех лезвий, отбросил за спину разряженный пистоль и потянул из ножен саблю. Немолодой самурай же продолжал атаковать меня, делая быстрые выпады кама-яри, я уворачивался, пытаясь не запутаться в ножнах, с которыми сабля все никак не хотела расстаться.
– Наконец, - прошипел буси, делая очередной выпад - центральное лезвие кама-яри распороло мой мундир на плече.
– Ты заплатишь за все, Тахара Кэндзи!
– Откуда ты знаешь меня?
– не смотря на неуместность я все же не удержался и задал вопрос. Может быть, хоть время выиграю.
Не тут то было. Старый буси бросал короткие реплики не сбиваясь с заданного темпа поединка.
– Ты уже забыл меня! Я - Ханафуза Дзин-Эмон!
Точно! Остров Ритэн-Ке. Старый самурай, поведавший нам историю пяти замков Цунаеси.
Я кивнул ему, словно между нами происходил поединок по всем правилам бусидо. Дзин-Эмон также кивнул в ответ, однако продолжал атаковать, не давая мне обнажить саблю. Наконец, мне это все же удалось, я сдернул перевязь с ножнами, отбросив ее подальше, и отбил очередной выпад Дзин-Эмона. Буси перехватил кама-яри, лихо крутанул им, придавая следующему выпаду дополнительную силу. Три лезвия устремились к моей груди, готовясь сжать как пшеничный колос. Я подставил под них клинок сабли. Удар был настолько силен, что руку прошила боль. Я стиснул зубы, однако держать лезвия продолжал. Дзин-Эмон отпрыгнул назад, развернулся и ударил меня обратным концом кама-яри под дых. Я сумел только немного сбить эбу вниз, приняв стальной исидзуки брюшным прессом (увы, давно не таким крепким как раньше). Я, буквально, переломился пополам от этого удара, а Дзин-Эмон развернулся снова - лезвия его кама-яри вновь устремились к моей голове. Я все же успел подставить саблю, но от боли рука дрогнула и лезвие кама-яри вонзилось мне в правый плечевой сустав. Я упал на колени, едва не выронив саблю, зажимая рану на плече, хотя кровь остановить мне таким образом не удалось бы.
Краем глаза я заметил как Перри отчаянно рубится с несколькими самураями одновременно и один из них был мне подозрительно знаком. Отвлекаться было, положительно, некогда. Секундная заминка едва не стоила мне жизни. Спастись от очередного выпада Дзин-Эмона мне удалось лишь рухнув на развороченную мостовую ничком. Дзин-Эмон тут же оказался рядом. Он поставил ногу мне на раненое плечо и надавил - всю правую сторону тела пронзила дикая боль, пальцы разжались, выпустив рукоять сабли. Правда почти в ту же секунду пальцы левой руки сомкнулись на ручке пистоля. Я никогда не расставался с той самой парой пистолей, что привез когда-то с материка.