Реквием патриотам
Шрифт:
– Да-да-да, - продолжал Никотин.
– Очень полезная во многих отношениях девушка.
– Не староват ли ты, - не удержался от шпильки наемник, - для таких разговоров?
– Ха, - хмыкнул Никотин.
– Ты слишком мало знаешь о ней, Дзюбей.
– Но вдаваться в объяснения не стал.
Обоим стало не до того.
Из одной из сгустившихся теней в них полетели "тигриные когти" - сюко на длинной цепи. Дзюбей с Никотином рванулись в разные стороны.
– Он тут один!
– крикнул монах, скрываясь в кроне высокого дуба.
– Разделяемся! Встретимся в деревне Ома, что в полу дне пути к северу отсюда.
Дзюбей коротко кивнул и метнулся прямо
Сидзима не стал преследовать его. Он метнулся сквозь тени за престарелым коротышкой в большой соломенной шляпе. Того не спасали на ветви деревьев, обильно покрытые листвой, скрывающей его почти полностью. Опытному ниндзя из Кога, изгнанному за излишнюю - по мнению предводителей клана - страсть к золоту и пренебрежение неписаными законами "воинов ночи", хватало и тени движения его цели, чтобы преследовать ее до самого конца.
Одна из веток оказалась ненадежной и подломилась, не выдержав даже не столь большого веса Никотина. Монах сорвался на землю, умудрившись не потерять свою шляпу, и замер у ствола очередного дерева, приняв защитную стойку, при этом он почти полностью закрыл свое тщедушное тело посохом.
Сидзима усмехнулся из тени, поднимая сюко. Он нажал на специальную скобу - "тигриные когти" сорвались с крепежа, звякнула длинная цепь - кусари. Однако вместо живой плоти сюко вонзились в дерево, перед которым стоял монах. Они пронзили одежду монаха, сейчас повисшую на звеньях кусари, сакудзо в сопровождении мелодичного звона колец упал на землю, но самого коротышки и след простыл. Сидзима от удивления немного вылез из тени, чтобы лучше оглядеть окрестности, однако престарелого монаха так и не увидел.
– Очень интересная дзюцу, монах, - произнес он в явном расчете на то, что коротышка услышит его, - но я все равно найду тебя и прикончу. Сидзима из Демонов Каро еще ни разу не упускал своей цели.
Сказав это, бывший ниндзя Кога скрылся в тенях, из которых вышел.
Никотин же, выждав какое-то время, свесился с ветки дерева, на которой висел, зацепившись ногами, и спрыгнул к своей одежде, выплюнув изо рта маленькую веточку с несколькими листочками, которую для пущего камуфляжа сжимал в зубах.
– К нам направляется какой-то мальчишка, - произнес Юримару, поигрывая своими любимыми нитями (как я успел убедиться, он делал это лишь в минуты крайнего напряжения).
– Одет в кимоно и при мече.
– Очередной правительственный агент, - бросил Гемма.
– Разберись с ним.
Юримару кивнул, а я подошел к окну, чтобы посмотреть на отважившегося войти в "зачумленный" город. Это, действительно, был юноша не старше шестнадцати лет, с огненно-рыжими (что весьма удивительно для такамо, они, в основном, черноволосые) волосами, лицо его "украшал" длинный прямой шрам - след от удара катаной, выглядевший достаточно свежим.
Пока я рассматривал его, Юримару вышел из дома и двинулся наперерез юноше. Тот как раз переступил через труп лошади, подброшенный людьми Геммы. Его хватило, чтобы люди мгновенно бежали из Сата. Они шли навстречу друг другу, прямо как в представлениях театра Но, рассказывающих про самураев, готовящихся к последней схватке. Для одного из них она, действительно, станет последней. Я бы поставил на Юримару, хотя про юношу я попросту ничего не знал.
Они сошлись точно
– Я пришел к Тахаре Кэндзи-доно, - негромко бросил юноша, не спеша довершать начатое.
– Меня прислал Чоушу Ёсио-доно.
– Чем ты можешь подтвердить свои слова?
– поинтересовался я, выходя из дома.
– Я не должен подтверждать свои слова, - возразил мне юноша.
– Ладно, - кивнул я, парень мне отчего-то понравился.
– Опусти меч. Здесь нет врагов клана Чоушу.
– Хотелось бы мне верить в собственные слова.
Парень однако катану и вакидзаси опустил и даже убрал в ножны, отточенным движением, говорившем о его высоком профессионализме. И это в столь юном возрасте.
Этим мгновенно воспользовался Юримару, выбросивший из широких рукавов еще одну нить с петлей, обвившую шею парня. Я быстрым ударом перерубил ее и приставил конец палаша к горлу опешившего красавчика.
– Что это значит, Кэндзи?
– удивленно бросил Гемма, также вышедший из дома.
– Ты отлично подставил нам этого шпиона, а теперь не даешь его прикончить.
– Он - не шпион Токугавы, - покачал я головой, убирая палаш в ножны и помогая юноше избавиться от петли.
– Мало кто даже в клане Чоушу помнит мое имя. Пять лет - долгий срок.
Я отшвырнул подальше нити Юримару и спросил парня:
– Ты знаешь мой имя. Но как зовут тебя?
– Химура Кэнсин, - с вежливым поклоном представился он.
– Чоушу Ёсио-доно прислал меня вам в помощь.
При этих его словах Гемма и Юримару переглянулись и взгляды их мне совсем не понравились.
Дзюбея совершенно не удивило, что деревня Ома была пуста. Похоже, во всей округе не осталось ни единого человека, не имеющего отношения к тому делу, в которое он ввязался. Лишь в одном доме горел свет, наверное, именно там его ждал Никотин. Однако он сохранил должную осторожность и подкрался к дому, незаметно заглянув в его окно. Внутри не оказалось Никотина, лишь сидела согбенная женщина в потертом кимоно. Дзюбей вошел в дом и обратился к ней:
– Уважаемая, вы не видели здесь престарелого коротышку в соломенной шляпе?
– Он умер, - бесцветным голосом ответил женщина.
– Все умерли и ты умрешь. Лучше помолись лао, пока еще можешь.
– Я предпочитаю действовать, - возразил Дзюбей, - а не молиться.
– Тебе остается только это, - прошипела старуха. Она рассыпалась на сотню или больше гадюк, рванувшихся к горлу Дзюбея. Наемник отпрыгнул от них, нанося удар мечом, стараясь отсечь как можно больше гадючьих голов, но тут он понял, что и под ногами его кишат ползучие твари. Нечаянно наступив на одну из них, Дзюбей рухнул на пол дома - его мгновенно опутали десятки скользких холодных змеиных тел. Твари ползали по его телу, заползали под одежду, только что в рот не лезли, а из комнаты, отделенной от той, где валялся Дзюбей вышла уже знакомая женщина, одетая лишь в свои татуировки. Сейчас они шевелились точно так же, как в их предыдущую встречу на теплом источнике. Теперь уже Дзюбей не сомневался - это были самые настоящие гадюки. И здоровенные.