Реквием по любви. Грехи отцов
Шрифт:
Опомнившись, она отдернула от него свою руку, точно обожглась.
— Извини! Я… я это не специально, — бросила взволнованно, спешно покидая комнату.
Глава 13
— Здравствуйте, Сергей Николаевич!
Алмазова лучезарно улыбнулась начальнику службы безопасности Гордеевых, любезно открывшему тяжелую дверь, пропуская ее во двор.
— Рад встрече, Сонечка!
— Как дела? — обвела выразительным взглядом немалые гордеевские владения. — В Багдаде все покойно?
— Иного
— Судя по машине перед домом, у Андрея гости?
— Так и есть. Девушка его, Виктория, пожаловала.
В ней вновь взыграла легкая нотка грусти и ревности.
Чувство странное и до такой степени неприятное, что зубы сводит!
Сложно было осознавать, что в его жизни кроме них с Лизой появился кто-то еще.
— Скажите, Сергей Николаевич, и часто она здесь отирается? — выпалила, не подумав.
— Да уж нередко, — кивнул. — Частенько.
— Легкой вам работы! — улыбнулась напоследок, уверенно двигаясь к дому по мощеной дорожке.
Ее окликнули в тот же миг, заставив обернуться:
— Сонечка, погодите. Думаю, стоит предупредить молодого хозяина на ваш счет… вдруг он… занят.
С каких это пор нужно предупреждать?
— О, не переживайте! Если застану их бегающих по дому с голым задом, непременно обматерю и заставлю одеться!
Сам особняк встретил ее неожиданно. А именно летящим в сторону двери предметом, от которого благодаря природной реакции успела увернуться. А вот ваза от соприкосновения с твердой поверхностью превратилась в груду осколков. Уже собиралась завопить, выражая всю степень своего недовольства и величайшего охреневания, когда увидела виновников торжества. Вика с краснющими зареванными глазами, пребывая в самой настоящей истерике, кричала на Гордеева, швыряя в него все, что под руку попадало. Огромное счастье, что по большему счету это были диванные подушки!
— Скотина!
— Ты что творишь? — не уступал по экспрессии друг. — Сказать, за какую часть тела меня подвесит брат из-за этой вазы?
— Так тебе и надо! — срывающимся голосом. — Как надоест висеть, скинь СМС! Возмещу ущерб!
Соню затрясло. Совершенно ничего не понимала, но обрушившийся на нее шквал эмоций, исходящий от обоих, прочувствовала сполна.
— Ты же обе…щал! — начала заикаться, давясь слезами, Соколовская. — Что пока меня… пока со мной… как ты мог?
— Почему ты меня не слышишь? — не на шутку вспылил Андрей, сурово сдвинув брови от негодования. — Сколько раз я должен повторить?
Девушке стало ясно лишь одно – ее приход остался незамеченным обоими, так как прерываться они явно не планировали. А потому вновь открыла дверь и шибанула ей с такой силой, что казалось, затряслись даже стены. Отлично! Внимания она определенно добилась – две пары глаз ошарашено уставились на ее далеко не скромную персону.
— Хотела бы я знать, — прошипела грозно, — какого, спрашивается, черта здесь происходит?
— Соня?..
— Слава Богу, ты пришла! —
— Гордеев! Это она МЕНЯ едва не угробила! — в крови все еще плескался адреналин, а потому возмущенно насупилась, указывая на груду стекла у своих ног. — Меня и будущего наследника доброй половины твоего состояния!
— Прости, — Вика побледнела и тут же обессиленно рухнула в ближайшее кресло, чтобы вновь разрыдаться. Да так, словно у нее умер кто-то. — Пожалуйста, прости…
Терпению Сони пришел конец. Осуждающе покачала головой и, швырнув в друга дамской сумочкой, направилась прямо к Соколовской, искренне желая утешить. Плевать, что совершенно противоречила в данный момент своей же недавней вспышке ревности.
— Что произошло? — опустившись на корточки подле одногруппницы, пытливо вглядывалась в ее лицо. — Расскажешь?
Вика колебалась.
— Хватит реветь, Соколовская! — попыталась пошутить. — У Гордеевых тут антиквариат, вообще-то. А он влаги боится.
Кажется, последняя фраза возымела действие. Девушка перестала всхлипывать и, постепенно возвращая себе контроль, старалась осушить слезы собственным топиком.
Вот и хорошо. Вот и славно.
— Он мне… изменил, — поведала скрипучим безжизненным голосом. — Я хочу сдохнуть, Соня! И совершенно не понимаю, за что этого… этого…
— Спокойно! — прервала девушку на середине фразы, предотвращая тем самым новую волну оскорблений. Алмазова резко распрямилась, игнорируя легкое головокружение. Все еще сомневаясь, устремила острый взгляд на друга. — Серьезно, что ли? Как же это низко, Дрю!
Гордеев, не щадя себя ни капли, приложился кулаком о ближайшую стену.
— И ты туда же? — яростно и обиженно. — Говорю в сотый раз, мой «дружок» штаны покидал только в ЕЕ присутствии и бесценный генофонд Гордеевых растрачивал тоже только на НЕЕ!
Будь ситуация иной, Соня от подобной фразы уже каталась бы по полу, сотрясая воздух диким хохотом. Теперь же из последних сил держалась, дабы чувства Виктории не задеть.
— Врет он все! — воскликнула последняя, торопливо извлекая из кармана брюк мобильник. — Примерно неделю назад нас, гуляющих в парке за ручку, увидела Катька Ларионова. В тот же вечер прислала ему сообщение, предлагая сделать самый горячий, самый сладкий горловой минет в его жизни! И как ты думаешь, что он сделал?
Соня лишь развела руками:
— Отказался?
— Нет! Он просто промолчал! Промолчал! Каждая девушка знает: молчание – знак согласия.
— Да нах*ра мне ей отвечать? — возмутился молодой человек. — Я ее тут же в черный список киданул! Тебе мало?
— Вот, — протянула Алмазовой телефон. — Он уехал якобы к Лизе, и в тот же вечер я получаю от Ларионовой это!
— Что там?
— Фото процесса…
— Я не переживу этого зрелища, знаешь ли!
— Самую пикантную его часть я замазала.
Деваться некуда. Взяла мобильник в руки. Действительно Ларионова. И Дрю.