Реквием по любви
Шрифт:
— Соня, остановись! — Алексей следовал за ней.
В панике, она принялась дергать за ручку. Черт! Заперто.
Гордеев подошел вплотную, и резко развернул к себе лицом. Он тяжело дышал. Глаза полыхали безумием.
— Ключ у меня.
— Так открой уже эту паршивую дверь!
— Чтобы ты ушла?
Отчего-то столь суровые нотки в его голосе, отозвались в ее теле неописуемым трепетом.
— Не понимаю, — только и смогла выдохнуть девушка.
— Отвечаю на твой вопрос — ты очень много для меня значишь. Даже слишком много, Соня. И единственное,
Сердце похолодело от ужаса. Есть ведь еще кое-что…О чем Алексей не знает.
— Никогда, — вторила она ему, отгоняя от себя плохие мысли. До ужаса мечтая о поцелуе, — Никогда больше.
— Иди ко мне, — прохрипел мужчина, расстегивая ширинку на ее брюках.
Сердце девушки готово было выпрыгнуть из груди, когда пальцы Алексея проникли под трусики, и принялись откровенно ласкать ее и без того пульсирующую плоть. Слишком откровенно. Слишком умело, и развратно. Соня застонала, рефлекторно раздвигая бедра шире, чтобы ему было удобнее. Его губы были столь горячи, а поцелуи страстны, и требовательны, что перед глазами все поплыло. От брюк она избавилась сама, стоило Гордееву прерваться ненадолго. Не мешкая, Алексей расстегнул собственную ширинку, выпуская на свободу до предела возбужденный член. При одном взгляде на него, Соню бросило в дрожь.
— Лешик…
— Соня?
— Возьми меня. И как можно, скорее!
— Скорее?
— Ага, — выдохнула она, предвкушая дальнейшие события, — Не пропадать же добру. Ох…
Мужчина подхватил ее под бедра, и прижал к стене, вклиниваясь прямо между ног.
— Когда ты уже прекратишь болтать, и начнешь издавать более примитивные звуки?
— Сразу, как только ты…
Отодвинув в сторону кружевные трусики, Алексей погрузился в нее на всю длину. Одним толчком. До упора.
— Да!
Мужчина вышел из нее, но тут же вернулся. Только гораздо быстрее и жестче. Острые коготки тут же впились в его плечи.
— Да! — Соня сдерживать стоны уже не могла, — Еще!
— О, черт! — Раздался опешивший голос Андрея, — Вы совсем уже охр*нели? В спальне этими делами заниматься не судьба?
Гордеев, стиснув зубы, поставил девушку на ноги, и загородил собой. Соня же, от стыда, даже пикнуть была не в состоянии. Спрятала пылающее лицо на груди Алексея.
Мужчина через плечо взглянул на брата. Тот, прикрыв лицо руками, двигался в сторону лестницы.
— Глаза бы мои вас не видели, извращенцы! Мне с этими воспоминаниями всю оставшуюся жизнь психиатра посещать.
— Не переживай, — прохрипел Алексей сбившимся голосом, — Я оплачу твои сеансы.
— Лучше яхту мне оплати, — буркнул молодой человек, — На врача сам заработаю.
Дождавшись, когда Андрей скроется в своей комнате, Гордеев отстранился от девушки. Соня была на грани обморока. Испуганная. Потерянная. Пристыженная.
— Твою-то мать, Соня! — Прошептал он, целуя ее в макушку, — Я с тобой обо всем на свете забываю.
— Боже, как мне теперь ему в глаза смотреть?
— Как и прежде.
— Легко сказать!
— Продолжим наверху?
— Нет! — Соня отчаянно замотала головой, чем вызвала улыбку на лице Алексея. — Я домой. Нужно еще с мамой поговорить…
— Не нужно, — мужчина ласково коснулся ее щеки, — Когда ты в следующий раз ночуешь у Лизы?
То ли напряжение сказалось, то ли последствие пережитого шока, но Алмазова прыснула со смеха.
— В летний период я ночую у Лизы три раза в неделю.
— Да твоей подруге просто цены нет!
— Постарайся вбить это в голову Похомову. Он мне за нее приличный калым должен!
***
Сквозь легкую дремоту, Похомов услышал навязчивое дребезжание телефона. Осторожно, дабы не разбудить Лизу, вышел в гостиную.
— Цел? — голос отца звучал, как всегда, спокойно. Но, Дмитрий прекрасно понимал, каких трудов ему это стоит.
— Уже доложили?
— В мельчайших подробностях.
— Это избавит меня от объяснений.
— Сын, — Аркадий выдержал паузу, — Сегодня утром я получил посылку, которая предназначалась тебе…
— Что там?
— Рука.
— Что? — Борзый рявкнул так, что заболели голосовые связки. — Какая еще, нах*р, рука. Ты в своем уме, бать?
— Мужская, — последовал жесткий ответ, — Отрубленная по самый локоть. С большой буквой «Б» на коже!
Казалось, еще секунда, и телефон разлетится в его руках на мелкие щепки — столь сильно он стиснул ладонь. В голове стало так пусто, так тихо, что собственное дыхание ощущалось сильнейшим раскатом грома. Память тут же вернула Дмитрия на несколько часов назад. К парнишке, которому и двадцати то наверняка не было. К наивному парнишке, который пытался решить все дипломатией, и неумело защитить своих друзей. К парнишке, которому собственноручно поставил эту метку. Борзый от досады застонал.
— Стервятники! — зло выплюнул мужчина, — Он ведь зеленый совсем был!
— Еб*ный в рот, Дима, — взорвался Аркадий, — Какого черта происходит? Куда ты влез?
— Не поверишь, даже лезть ни куда не пришлось…
— Это сучий беспредел! А беспредела в своем городе я не потерплю!
— Да нет, отец. По ходу, это вызов! Мне. Тебе. Нам. — Отмалчиваться Борзый не собирался. — Не знаю, как ты, а я его принимаю.
Раздраженно нажал отбой, борясь с нестерпимым желанием шваркнуть телефон о стену. Жажда никотина стала нестерпимой, но как назло, сигареты закончились. Бл*дь, как все во время-то. Ничего не скажешь!
— Дима…
Шлепая босыми ногами по паркету, в гостиную вошла Лиза. Борзому хватило пары секунд, чтобы оценить ее состояние. Встревоженный взгляд, учащенное дыхание. Слышала разговор, как пить дать! Укутанная с ног до головы в простыни, Лиза выглядела такой растерянной и уязвимой, что Дмитрий невольно стиснул зубы. Она с таким трудом уснула после своего ночного воспоминания-кошмара…Вздохнув пару раз полной грудью, дабы вернуть самообладание, Похомов, как можно беспечнее, плюхнулся в ближайшее кресло. Закинув руки за голову, жестом указал на собственное колено.