Реквием по солнцу

Хэйдон Элизабет

Подняв лук молодого человека, Анборн повертел его, проверил тетиву, немного ее подправил.

— Ты слишком высоко натягиваешь тетиву, — сказал он и сделал знак Шрайку, который без единого слова достал белую стрелу из стоящего неподалеку колчана Гвидиона и протянул генералу.

Анборн чуть согнул древко стрелы и приподнял брови.

— Неплохо, — неохотно признал он, затем вставил стрелу и протянул лук юноше.

Гвидион молча кивнул.

— Человек становился одним из Кузенов, только когда его признавал сам ветер, — продолжал Анборн, внимательно наблюдая за Гвидионом. — Воздух, как огонь, земля, вода и эфир, является Исходной стихией, одной из пяти основ мира, но

про него порой забывают. Его силу часто недооценивают, потому что редко видят, но она велика. В своей самой чистой форме воздух наделен жизнью и узнает тех, кто с ним сроднился, — Кузенов, которых еще называли Братьями Ветра. На Серендаире царила магия, ветер разгуливал там свободно и обладал могуществом. К сожалению, Нортленд, место, где родилась эта стихия, находится на другом конце света, поэтому здесь ветер не так силен, как там. Когда человек вступает в братство Кузенов, благодаря ли долгой службе или самоотверженной жертве, он слышит голос ветра, проникающий в его сердце и открывающий свои тайны. Благодаря этим знаниям он может спрятаться внутри ветра, путешествовать с его помощью или позвать на помощь. В призыве Кузена есть магическая сила, он проникает в сердце и душу, требует ответа. К нему прибегают только в самых крайних и безвыходных ситуациях, когда Кузен, зовущий на помощь, понимает, что ему грозит смерть и что из-за этого пострадают другие люди. Ни один Кузен, услышавший такой призыв, не осмелится его проигнорировать, потому что иначе всю оставшуюся жизнь его будут преследовать призраки и в конце концов он лишится рассудка.

— И вы услышали Призыв Кузена с Побережья Скелетов.

Гвидион Наварнский изо всех сил старался, чтобы его голос звучал ровно и спокойно, но возбуждение, охватившее его, победило, и жгучее любопытство, прозвучавшее в нем, разрушило торжественную тишину, царившую над лугом.

Шрайк наградил юношу внимательным взглядом, но Анборн лишь молча кивнул.

— Вы его нашли? Нашли Кузена?

Анборн тяжело вздохнул, вспомнив грохот волн, разбивающихся о черный песок, и густой туман, окутавший обломки судов, приплывших из старого мира и пролежавших на этом песке, не знающем времени, четырнадцать веков. Ветер сражался с голосом моря, пытался его заглушить, но потерпел поражение и утонул в реве бушующих волн.

— Нет, — покачал он головой.

Гвидион Наварнский снова погрузился в молчание, отошел от Анборна и выпустил стрелу в попугая, подвешенного на шесте в ста пятидесяти ярдах. Соломенную птицу отбросило назад, таким сильным был выстрел, а потом она дико завертелась вокруг собственной оси под удовлетворенные комментарии двух старых солдат.

Чувствуя, что ему удалось немного оправдаться за прошлые неудачи, будущий герцог снова повернулся к Анборну и Шрайку.

— Может быть, на его зов пришел другой Кузен, — высказал предположение он.

— Сомнительно, — мрачно ответил Анборн. — В старом мире Кузенов было очень мало, здесь же их практически нет. За последние семьсот лет я встретил только двоих. Элендра, лиринская воительница, которая возглавляла Первый флот беженцев, покинувших Остров, ушла из жизни после бракосочетания королевской четы. А еще…

Он замолчал и едва заметно улыбнулся собственным мыслям.

— Кто, лорд-маршал? — сгорая от нетерпения, спросил Гвидион. — Кто еще?

Анборн и Шрайк обменялись взглядами, и улыбка озарила лицо Анборна.

— Думаю, тебе лучше спросить у своей «бабушки», —заявил он.

— У Рапсодии? — На лице Гвидиона появилось недоумение. — Рапсодия входит в братство Кузенов?

— Возможно, я забыл тебе сказать, что Кузеном может стать любой, — проворчал Анборн, повторяя слова Рапсодии, которая произнесла их, увидев изумление на его собственном лице. — Они бывают выходцами из самых разных слоев общества, а некоторые из них — Певицы и Дающие Имя.

— Женщина может стать членом братства?

— Я только что назвал тебе имена двух членов братства Кузенов — и они женщины. Неужели ты думаешь, будто только мужчины готовы жертвовать собой ради великой цели?

— Я бы с удовольствием поболтал с ней ради великой Цели удовлетворения собственных желаний, — пробормотал Шрайк. — Ну, ты закончил, Анборн?

Гвидион Наварнский провел рукой по своим волосам цвета красного дерева.

— Какой удивительный сегодня выдался день, — проговорил он и посмотрел на адъютанта Анборна. — А вы тоже Кузен, Шрайк?

Старый намерьен фыркнул.

— Когда сам станешь Кузеном, тогда и будешь спрашивать, — сердито буркнул он. — И ни минутой раньше.

— Извините, — смешался Гвидион, но Анборн уже кивком показал на черного коня.

Шрайк, явно испытывавший облегчение от того, что разговор окончен, быстро подвез кресло к лошади, взял костыли Анборна и привязал их к седлу.

— Советую тебе все-таки отказаться от большого лука, — сказал Анборн, когда Шрайк приготовился помочь ему забраться в седло. — Арбалет или праща обладают большей убойной силой и удобнее в бою.

— Да, но с тех пор, как король и королева взошли на трон, в наших землях воцарился мир, — ответил Гвидион, глядя в землю, чтобы не смущать генерала, которого Шрайк вынул из кресла и, точно ребенка, усаживал в седло. — Я не думаю, что нам в ближайшее время грозит война, лорд-маршал. А потому все, что мне остается, так это отрабатывать свое мастерство лучника на мишенях из соломы.

Генерал замер на мгновение и жестко посмотрел на него.

— Только дурак может так думать, приятель, — сердито заявил он. — Мирное время хорошо лишь тем, что позволяет как следует подготовиться к новой войне. Твой отец это знал. Посмотри, какую стену он выстроил вокруг своих владений. Мне жаль твою провинцию, если ты не понимаешь таких простых вещей.

Когда лорд-маршал устроился в седле, он жестом показал Гвидиону Наварнскому, чтобы тот принес ему свой лук. Юноша с восторгом наблюдал за тем, как намерьенский генерал закрыл глаза, легко натянул тетиву так, что анкерная точка оказалась далеко за его ухом — такого Гвидион никогда не видел, — и выпустил стрелу.

Она просвистела мимо юноши, и ветер взъерошил его волосы, заставив закрыть глаза, однако прежде он все-таки успел увидеть, как стрела вошла в самый центр соломенной мишени.

Анборн открыл глаза.

— Ты слышал? — спросил он.

— Ветер? Да. Он свистел, точно чайник. Генерал нетерпеливо бросил ему лук.

— Это стрела, — коротко сказал он. — А ветер ты слышал?

Гвидион Наварнский немного подумал и покачал головой:

— Нет.

Анборн тяжело вздохнул:

— Жаль. — Он взял в руки поводья, и Шрайк тут же вскочил в седло. — Возможно, тебе не суждено.

— А зачем вы мне это рассказали? — крикнул ему вслед Гвидион, когда генерал уже повернул коня, собираясь уезжать.

Анборн подъехал к юному герцогу, наклонился, насколько ему позволял сломанный позвоночник, и пристально посмотрел ему в глаза, а потом оперся спиной о высокую спинку седла.

— Потому что скоро Кузенов больше не останется, — тихо проговорил он. — Братство практически перестало существовать, когда море поглотило Остров. Маквит, величайший из Кузенов, ушел из жизни почти сразу после этого. Он отвел Второй флот в безопасное место, в Маносс, а затем вышел в море и стоял там до самой гибели Острова. Когда произошел катаклизм, он отдался на волю волн и утонул. Те немногие, кто остался здесь, — Элендра, Талумнан — умерли. Наступит день, когда Кузены станут всего лишь легендой. Я хотел, чтобы ты услышал о них от человека, который знает правду. — Он взял в руки поводья. — Мне очень жаль, если я ошибся. И если я ошибся, тебе тоже должно быть жаль.