Рембрандт
Шрифт:
Вечером состоялся пир с музыкой, танцами и песнями. И новобрачной не удалось избежать обряда с подвязкой. На следующий день свадьба продолжалась на Ян Стеен, торжественная и одновременно шутовская. Но на картинах Рембрандта мы не встретим таких свадеб.
В четырнадцать лет Рембрандт поступает в Университет. Вундеркинд? В то время не говорили о сверходаренных детях. Университетский устав не предусматривал минимального возраста для поступления. Однако более привычным был возраст Константина Хейгенса, которому предстояло стать одним из первых почитателей молодого художника Рембрандта и который поступил в тот же Лейденский университет двадцати лет, в 1616 году. Тем не менее будущий юрист Гроций записался туда в 1594-м одиннадцати лет. Годом позже он сочинил эпиталаму (свадебную песнь) по-латыни и оду по-гречески. Голландские
Итак, четырнадцатилетний Рембрандт поступил в Университет. Он выбрал не теологический, юридический, естественно-научный или медицинский, а филологический факультет. Он собирался стать латинистом, эллинистом, гебраистом-филологом.
В Голландии в полном смысле этого слова зарождалась культура. Невозможно сосчитать все те области, в которых эта страна выступила первооткрывателем: гидрология, кораблестроение, книгопечатание, книгоиздание на всех языках, астрономия, оптика, разработка телескопа и микроскопа, измерение времени, а также картография, литература, музыка. Когда Рембрандт поступил в Лейденский университет, тот действовал уже сорок пять лет, то есть с самого провозглашения Республики. Он был восстановлен после пожара 1616 года, когда загорелся бывший монастырь «белых сестер» (миссионерская организация). Мальчик видел этот пожар, и весь город долго помнил о клубах дыма и огромных языках пламени, отражавшихся в воде.
В Университете сразу же были заложены интернациональные основы. Там все говорили и писали по-латыни. Даже подписывались латинскими именами. Янус Доуза, бывший начальником городской милиции во время осады Лейдена и председателем учредительного комитета Университета, на самом деле звался Яном ван дер Доозом. Каролус Клузий был Шарлем де л'Эклюзом, Каролус Дрелинкуртий — Шарлем Дреленкуром, Гуго Гроций — Уго де Гроотом, Андреус Риветус — Андре Риве, Клавдий Салмазий — Клодом де Сомезом. А чтобы отличать Лейден от другого Лугдунума (Лиона), его называли Лугдунум Батаворум — голландский (батавский) Лейден. Там были филологи, способные публиковать издания Тацита, Аристотеля, эпиграфические сборники, латинские переводы арабских текстов. Салмазий (Сомез) выучил персидский, халдейский, иврит, арабский и коптский языки. Издавали арабско-латинские словари. Печатали арабской вязью. Была поставлена цель собрать воедино всю мировую культуру.
В Лейдене также были теологи, в частности два проповедника несхожих друг с другом учений: Якоб Арминий, основатель «предостерегающей» церкви, и Франциск Гомар, сторонник сохранения изначального принципа кальвинизма, по которому судьба человека предначертана свыше и избегнуть ее нельзя. Их споры разожгли конфликт между Великим Пенсионарием Йоханнесом ван Олденбарнвелде и принцем Морицем Нассауским. Дордрехтский синод (1618–1619) признал правоту за гомаристами, противниками дробления религии на многочисленные направления, что привело к изгнанию арминиан из Университета и казни Великого Пенсионария. Сто сорок лет спустя Вольтер вспомнил об этом «человеке, считавшем, что можно спастись добрыми делами точно так же, как верою». Старые споры о предопределении привели к нескольким казням.
В Университете были и юристы, причем небездарные, такие, как Гуго Гроций, обосновавший вольность морей и то, что голландцы вправе отправляться торговать в Индию; врачи, которые в 1581 году устроили в бывшей церкви монахинь-бегинок анатомический театр, где публично препарировали животных и людей; и математики, как Симон Стевин, который был также инженером и около 1600 года изобрел парусную повозку, чтобы отвезти своего ученика, принца Морица Нассауского, на пляж Шевенинген с невероятной скоростью в 42,5 км/час — того самого Морица, которому французский драматург Жан де Шеландр, бывавший в Лейдене, посвятил одно из своих произведений; а окружали всех этих ученых и мыслителей печатники, издатели — Плантены, затем Эльсевьеры, которые в 1587 году открыли свою контору в самом Университете. Мало-помалу там составилась необыкновенная библиотека. Отовсюду приезжали интересующиеся заглянуть в книги, прикованные цепями к стеллажам.
Таким образом, для гуманистов, бродивших по Европе, Лейден был центром притяжения. Там можно было встретить немцев, датчан, шведов, поляков, англичан, венгров. В 1621 году там проживало около пятидесяти французов. Среди них — выдающиеся студенты. Гез де Бальзак, Теофиль
Вот несколько примеров того, что происходило в Голландии и в особенности в Лейдене, куда после революции началась утечка европейских мозгов. Вот какая интеллектуальная атмосфера окружала в 1620 году четырнадцатилетнего Рембрандта, пользовавшегося поддержкой семьи, которая, правда, не решилась вовлечь никого из остальных детей в подобное предприятие.
Однако через несколько месяцев Рембрандт покинул Университет. В чем была причина? В финансовых трудностях, обрушившихся на семью? Это маловероятно, поскольку мальчик отказался от одного образования, чтобы взяться за другое. В недисциплинированности? Существует достаточно примеров снисходительности администрации к подчас буйным студентам, зачинщикам беспорядков в городе, чтобы с большой вероятностью предположить, что какая-либо шалость не могла повлечь за собой ничего, кроме простого выговора. Может, здесь кроется глубокая причина, связанная с вероучением? Действительно, в 1618 году Университет подвергся резкому осуждению со стороны Арминия после того, как 22 октября, почтив город своим посещением, Мориц Нассауский высказал вслух свое с ним несогласие.
В Лейдене все были арминианами, и после казни Олденбарнвелде в 1619 году город подвергся репрессиям. Чиновники-арминиане отправлялись в отставку, несколько десятков проповедников — в вынужденное изгнание. Университету пришлось приступить к чистке своих рядов. Юный вундеркинд Уго Гроот был приговорен к пожизненному заключению (впоследствии он сбежит). Преподавателям пришлось удалиться или подчиниться.
И вот в этот самый Университет, сотрясаемый наведением порядка, поступил юный Рембрандт. Возможно, семья ван Рейнов приняла сторону Арминия? То, что отец Рембрандта был переизбран в 1620 году делегатом своего квартала, ничего не говорит нам о его религиозных убеждениях, как и ничто не дает нам оснований полагать, что именно вопросы веры послужили в то время причиной ухода юноши из Университета. Однако следует знать о том, что, став художником, Рембрандт встречался с арминианами, в частности с пастором Иоханнесом Втенбогартом, возглавившим их после смерти Арминия, чей портрет он будет писать дважды: живописный в 1633 году и гравюру в 1635-м. Когда гроза утихла, Втенбогарт вернулся проповедовать в Голландию и приобрел своим красноречием и уроками веротерпимости, которые он вел беспрестанно, весьма высокую репутацию.
Рембрандт в четырнадцать лет решил стать художником.
Традиционно считается, что дарования рождаются сами по себе, и Джотто или Гойя стали рисовать на скалах и стенах по внезапному порыву. В Лейдене к концу века, как и во всех Нидерландах, Реформация убрала из церквей скульптуры и картины. Так что у Рембрандта, вероятно, побуждение заняться искусством могло возникнуть не иначе, как после знакомства с произведениями художников, живших тогда в Лейдене, — художников, с которыми он общался у них дома и которые были ремесленниками из ремесленников: вышивальщиками, столярами, портными, витражистами, ювелирами. Неужели он не был знаком с историей голландского искусства? Возможно. Все же посмотрим, что могло быть доступно подростку.
Базарный день. На улицах много народу. Женщины останавливаются посудачить. Их обтекают потоки людей. Слышны зазывные крики торговцев. Рембрандт идет вместе с матерью по главной улице, Бреестраат, уходящей вниз от ратуши. Если, конечно, в ратуше не принимают квартальные выборные, в том числе и вновь избранный Хармен, и семья в парадных одеждах не собирается присутствовать на церемонии. В общем, случай пойти в ратушу наверняка предоставлялся не раз. Когда-нибудь Рембрандту неизбежно доводилось подниматься по лестнице, охраняемой двумя львами из красного камня, в зал бургомистра и видеть там «Страшный суд» Луки Лейденского. Триптих более четырех метров в длину, написанный веком раньше.