Ремесло древней Руси
Шрифт:
Больше сведений у нас о новых специальностях, новых ремеслах в деревне конца XV в. Время их появления в большинстве случаев нам неизвестно. Некоторые специальности, широко распространенные (напр., сапожники, швецы), могли появиться еще в домонгольскую эпоху, но доказательств этому найти не удалось. Приведем список профессий, встречающихся в древнейших новгородских писцовых книгах [1084] :
Домники
Кузнецы
Ведерники
Серебреники
Гончары
1084
Для Вотской и Шелонской пятин такой список составлен Гневушевым (Ук. соч., стр. 249–253). При проверке оказалось, что в него не включен только один токарь Якименко (НПК, т. V, стр. 249–253). Домники из него были исключены; мы дополнили этот список по данным других писцовых книг, включив всех деревенских ремесленников. Не все специальности здесь связаны с ремеслом, но они характеризуют состав неземледельческого
Сапожники
Кожевники
Овчинники
Седельники
Швецы
Швецы портные
Колпачники
Бочешники
Решетники
Ситники
Токари
Смычники (?)
Мельники
Жерновники
Пивовары
Сольники
Дегтяри
Коневые лекари
Кровопуски
Опанечники
Плотники
Огородники (?)
Скоморохи
Каточники (?)
Сведениям о ремесленниках, сообщенным писцовыми книгами, доверять нельзя. Писцы нередко упоминали некоторых ремесленников попутно, случайно, и делать какие бы то ни было выводы о количестве ремесленников на основании писцовых книг было бы рискованно. Ремесленники, упомянутые в писцовых книгах, — это только часть общей массы деревенских мастеров. Несомненно, значительное количество ремесленников скрывается под туманным термином «непашенных людей», занятия которых указаны далеко не всегда.
С другой стороны, возможно и обратное положение: среди тяглого земледельческого населения, положенного в обжи, писцы не всегда отмечали побочное занятие крестьянина (ремесло, промыслы), так как в их задачу входило подробное описание тяглого населения, а не обзор всех занятий населения.
В силу этого писцовые книги, единственный материал, от которого можно было бы ожидать наиболее полного освещения деревенского ремесла, на самом деле могут быть использованы весьма ограничительно [1085] .
1085
Гневушев, внимательно рассмотревший вопрос о сельских промышленниках (понимая под ними и ремесленников), пришел к довольно пессимистическому выводу: «Полученный нами общий процент пашенных и непашенных промышленников значительно ниже действительного» (курсив наш. — Б.Р.). — А.М. Гневушев. Очерки экономической и социальной жизни сельского населения Новгородской области после присоединения Новгорода к Москве, т. I, ч. 1, Киев, 1915, стр. 248.
Если в приведенный список мы подставим цифры количества упоминаний различных профессий, то получим некоторые сравнительные данные, не отличающиеся, опять-таки, особенной полнотой. Так, например, по книгам Шелонской и Вотской пятин мы знаем 109 кузнецов, 27 швецов, 10 плотников, 8 гончаров, 8 сапожников. Остальные специальности насчитывают только по три представителя. Такое резкое количественное различив не могло быть случайным: оно должно было отражать существование ведущих ремесел и второстепенных. В нашем списке они расположены по группам. Разберем каждую из них в отдельности.
В первую группу входят ремесленники-металлурги. Домники связаны более с промыслом, с добыванием сырья для кузнецов не только деревенских, но и городских.
Кузнецы — преобладающая специальность в деревне, по-прежнему изготавливающая для крестьян основную массу хозяйственного инвентаря. По-прежнему кузнецы имеются не в каждой деревне, а одна кузница обслуживает несколько соседних поселков (10–20). При измельчании самих поселков иногда получалось так, что вся деревенька состояла из двора кузнеца и его сыновей.
«Деревня Леванидово: дворъ Леванидко кузнецъ, дворъ сынъ его Сенка; с?ютъ ржы пол — 5 коробьи» [1086] .
В деревне Кузнецовой имелось два двора — один из них принадлежал Илейке Кузнецу [1087] . Деревня Орефино. Указан только один двор кузнеца Микулки [1088] .
Отношение деревенских кузнецов к земледелию различно. Чаще всего кузнецы причислены к «худым людям без пашни», иногда переведены на «позем», иногда из записей писца невозможно уловить (при огульном вычислении обеж в деревне) отношение кузнецов к земледелию; иногда же встречаются пашенные кузнецы, владеющие определенным наделом и обрабатывающие его.
1086
НПК, т. II, стр. 124.
1087
Там же, стр. 125.
1088
Там же, стр. 173, ср. еще стр. 318.
Большинство же деревенских кузнецов собственного сельского хозяйства не вело. Замечается почти полный отрыв кузнецов от сельского хозяйства в районах с наибольшим количеством домниц (Каргальский и Никольский-Толдежский погосты Вотской пятины). Там кузнецы, работавшие на рынок, жили кучно (напр., 15 дворов из 64 в с. Пилолы) в одном селении и не занимались сельским хозяйством [1089] .
Наоборот, связь с пашней становится более заметной, если мы обратимся к обычной деревне вне промышленного района [1090] . Оброк помещикам кузнецы выплачивали или деньгами, или своей продукцией — лемехами, топорами, рукоятными сковородами, косами [1091] . По платежеспособной мощности кузница приравнивалась к «сохе» [1092] . К сожалению, мы лишены возможности дать картину распределения этих видов оброка и их последовательной смены.
1089
НПК, т. IV, стр. 906–907. — Этот отрыв от сельского хозяйства произошел в конце XV в., так как по «старому письму» кузнецы еще платили оброк хлебом, сеном, мясом и т. п.
1090
НПК, т. II, стр. 124, 173; т. V, стр. 306, 307, 347.
1091
Лемехи и сошники: НПК, т. III, стр. 919, 923; топоры: НПК, т. V, стр. 217; сковороды: НПК, т. III, стр. 502; косы: НПК, т. V, стр. 217.
1092
ААЭ, т. I, № 32: «кузнець за соху».
Отсутствие в деревне специализированных ювелиров подтверждается как археологическими данными XIV–XV вв., так и единичным упоминанием серебреника в писцовых книгах [1093] .
Неясно и положение ведерника. В курганах Обонежской пятины есть медные кованые ведра [1094] . Возможно, что под ведерником писцовой книги подразумевается именно медник, изготовлявший подобные ведра [1095] , но может быть и другое объяснение, если допустить изготовление деревянных ведер. Тогда ведерника нужно будет включить в разряд бондарей, из которых нам известны «бочешники».
1093
НПК, т. V, стр. 247. — При существовании в Московском княжестве термина «серебреник» в смысле крестьянина, задолжавшего «серебро» феодалу, трудно решить вопрос о специальности этого единственного серебреника Новгородских писцовых книг. Можно думать, что термин применен здесь в прямом смысле и обозначает ювелира.
1094
Н.Е. Бранденбург. Курганы южного Приладожья, табл. IX.
1095
НПК, т. III, стр. 498.
Таким образом, группа ремесленников-металлургов по сути дела состоит из одних кузнецов и доменщиков.
В следующей группе мы видим старейших ремесленников деревни — гончаров. В написании этого термина еще сохранилась архаичная форма «горньчар» [1096] .
Писцовые книги очень мало прибавляют к обзору археологического материала по гончарному делу XIV–XV вв., сделанному выше. Столь же отрывочны, как и в отношении кузнецов, сведения о наличии или отсутствии собственной пашни у гончаров, но все же можно указать известное количество гончаров, порвавших с сельским хозяйством [1097] .
1096
НПК, т. IV, стр. 130, 162.
1097
НПК, т. IV, стр. 130, 162; т. V, стр. 301, 309.
Продукция гончаров не фигурирует в списках натурального оброка; гончарная мастерская пропущена в списке ремесленно-промысловых предприятий, поименованных в известной грамоте Василия Васильевича на черный бор [1098] . Единственный случай, когда в феодальных поместьях упоминаются гончары, это договорная грамота рязанских князей Ивана и Федора Васильевичей 1496 г. [1099]
Гончары здесь поставлены не среди ремесленников, а среди княжеских слуг, связанных с охотничьим, рыбным и медовым хозяйством князя. Может быть, не случайно поставлены рядом подвозники медовые и гончары?
1098
ААЭ, т. I, № 32.
1099
«А что наши люди д?леныи ловчане, и они свои м?ста и ухожаи в?даютъ по старин?, и городские рыболове, истобники, псари, подвозники м?ховыи, подвозники кормовыи, и садовники ястребьи, подвозники медовыи и гончяры, неводчики и бобровники, и иные кои мои люди д?леныи, а конокормы по рубеж: и въ то теб? моему брату во все не вступатися». — СГГ и Д, ч. 1, № 127, стр. 322.