Ремесло древней Руси
Шрифт:
В данном контексте размол ржи может означать только работу на ручных жерновах, где требовалась лишь физическая сила «пешеходцев». Время появления на Руси мельниц с двигателем неизвестно. Конский привод, очевидно, совершенно не применялся, так как встречающееся в евангельских текстах выражение «жернов осельный» носит чисто книжный характер и является переводом греческого [1121] .
Первым источником, упоминающим мельницы в русских землях, является ярлык хана Менгу-Темира, освобождающий церковные владения от всевозможных поборов-повинностей «… или церковная земля, вода, огороди, мельници [курсив наш. — Б.Р.], зимовища, летовища, да не займують ихъ; а яже будуть поимали, да воздадутъ назад» [1122] . Мельницы здесь рассматриваются как неотъемлемая и обязательная часть церковных вотчин, настолько прочно вошедшая в быт, что их считают нужным упомянуть в ханском ярлыке. Следующее упоминание мельницы дает нам ярлык Узбека митрополиту Петру 1313 г. [1123] В конце XIV и в XV вв. водяные мельницы часто встречаются в различных русских документах. Но все это не решает вопроса о времени появления водяных мельниц в русских землях. Эпоха Менгу-Тимура (1266–1282), время первого упоминания мельниц на Руси, отнюдь не была благоприятной для русского народа, для развития его производительных сил;
1121
И.И. Срезневский. Материалы для словаря древнерусского языка. См. под словом «жернов».
1122
ПСРЛ, т. XX, ч. 1, СПб., 1910, стр. 183. — Эта дата обычно принимается исследователями как дата появления мельниц у нас.
1123
М.Д. Приселков. Ханские ярлыки русским митрополитам, П., 1916.
Наличие большого количества ручных жерновов малого формата в городищенских слоях XI–XIII вв. не должно смущать, так как и у нас и на Западе ручной размол долго сопутствовал механическому. Например, в Москве, на устье Яузы, мельница упоминается с 1410 г. [1124] , а при земляных работах в 1940 г. по соседству с этой мельницей в слое XVII в. найдена пара ручных жерновов [1125] . Крупные же мельничные жернова археологически одинаково неизвестны ни для домонгольской, ни для послемонгольской эпохи.
1124
СГГ и Д, ч. 1, № 40.
1125
Для специального вида муки (крупичатой) ручной размол применялся вплоть до конца XVI в. — См. Б.Д. Греков. Очерки по истории хозяйства Новгородского Софийского Дома XVI–XVII вв. (ЛЗАК, 1926, т. XXXIII, стр. 280). В 1593 г. была «ручная мельница», замененная к 1600 г. «конской мельницей».
Отсутствие в русской дипломатике XI–XII вв. такого рода документов, как духовные и иммунитетные грамоты, лишает нас возможности сопоставлять XII в. с XV в.
Западные соседи Киевской Руси — поляки, чехи, венгры, — во многом испытавшие ее влияние, в X–XII вв. были очень хорошо знакомы с водяными мельницами [1126] .
Древнейшие упоминания восходят к IX в.; в X в. водяные мельницы встречаются в Сербии, в Браниборе, а к XII в. их упоминают даже источники далекого Поморья [1127] . Путь распространения водяных мельниц в Центральной Европе был тот же, что и на Руси: первоначально они появлялись на княжеских и панских дворах и лишь со временем проникали в деревню. В деревнях же ручные жернова дожили, как и в России, до XIX–XX вв. [1128] Даже если предположить, что Киевская Русь не могла самостоятельно изобрести мельничное колесо, то, при существовании оживленных связей Киева с западнославянским миром в XI–XII вв., трудно допустить, чтобы мельничное колесо не бытовало на Руси. Уменье загораживать реки, копать каналы и при случае «хытростью пустити воду» на врага — все это было хорошо известно древней Руси. При таком уменье обращаться с водой постройка мельниц не могла затруднить «крепких в замыслех» русских строителей. Вполне вероятно, что мельницы появились в Киевской Руси в XI или XII в. Легче всего предполагать наличие их в Галицком, Волынском и Киевском княжествах как наиболее близких к области раннего распространения водяных мельниц. Подтверждение этого мы находим в топографической номенклатуре Волыни и Побужья.
1126
Обширный материал по различным западнославянским землям собран в работе L. Niederle. Slovanske Starozitnosti, т. III, вып. 1, Praha, 1921, стр. 119–121.
1127
«От XII столетия такое количество свидетельств о мельницах, что все их привести невозможно». — L. Niederle. Op. cit., стр. 120.
1128
Ibid., стр. 119 и 121.
Под 1247 г. в Ипатьевской летописи [1129] говорится: «Воеваша Литва около М?лниц?, Лековни и великъ пл?нъ прияша» (курсив наш. — Б.Р.) [1130] . Даниил Галицкий гнал этот литовский отряд до Пинска. В этом городке, послужившем летописцу опорной географической точкой для указания района опустошения, нужно видеть город Мельник на Волыни, на север от Луцка. Под 1260 г. описывается поход Даниила на Войшелга и Товтивила: «Потомъ же [после взятия Волковыска и области по Зелве] мысля ити на Городенъ, творя ею там; после же по Лва сына си и по люди своя, и прi?хаша въ городъ М?лникъ» (курсив наш. — Б.Р.) [1131] . Из дальнейшего выясняется, что гор. Мельник расположен близ Дрогичина и Визны. Это — несомненно, гор. Мельник на Зап. Буге между Дрогичином и Берестьем, часто упоминаемый и в XIV–XVI вв. [1132]
1129
ПСРЛ, т. II, СПб., 1843, стр. 182.
1130
Там же, стр. 182 (1247 г.).
1131
ПСРЛ, т. II, СПб., 1843, стр. 197.
1132
М.К. Любавский. Областное деление и местное управление Литовско-Русского государства, М., 1928, стр. 15–20.
Что же дают нам эти свидетельства летописи? Правда, формально они относятся к послемонгольской эпохе, но трудно допустить, чтобы города получали свое имя по только что выстроенным в них сооружениям для размола зерна. Скорее всего эти два города получили название по давно возникшим здесь мельницам, которые успели уже обрасти значительными поселками и превратиться в города к середине XIII в., когда они случайно попали на страницы летописи [1133] .
Все сказанное выше усиливает аргументацию в пользу предположения о существовании водяных мельниц в домонгольской Руси.
1133
В Воскресенской летописи помещен список русских городов, составленный в конце XIV в. В разделе Киевских городов помещен город Омельник, который можно отождествить с городом Мельня на р. Сейме (близ Путивля) литовских документов (см. М.К. Любавский. Ук. соч.). Список «киевских» городов, отражающий, по всей вероятности, границы княжества Владимира Ольгердовича, дает нам очень древние города, часть которых не упомянута летописями домонгольского времени. Может быть, к этому же разряду городов, связанных с мельничным делом, нужно отнести и Житомель (позднейший Житомир), состоящий в списке «киевских» городов (ПСРЛ, т. VII, стр. 240).
Учитывая, что ханские ярлыки XIII в., дававшиеся русскому духовенству, имели в виду распространение иммунитета на церковные земли во всех русских княжествах от Карпат до Волги, мы без особых натяжек можем допустить, что в ярлыке Менту-Тимура имелись в виду мельницы на церковных землях в Киевской, Черниговской, Галицкой и Волынской епархиях. Относительно Северо-Восточной Руси ранних свидетельств у нас, к сожалению, нет. Древнейшее местное свидетельство о водяных мельницах относится к XIV в.
Дмитрий Донской в своей второй духовной грамоте упоминает села с мельницами: Луцинское на Яузе и Семциньское [1134] . Любопытной археологической иллюстрацией вытеснения ручных жерновов мельницей является находка на территории села Семциньского, сделанная при работах на Метрострое [1135] .
Ручной жернов, найденный в слое XV в., был использован уже не по назначению — он служил крышкой большой глиняной корчаги, в которой хранилась мука или зерно. Может быть, в этом факте нужно видеть влияние княжеской мельницы 1389 г. В XV в. мельницы становятся обязательной принадлежностью княжеских, боярских, монастырских дворов и сел. Появляются специалисты-мельники [1136] . Необходимость перевода вотчинного зернового хозяйства с ручных жерновов на водяные мельницы вызывалась притоком большого количества зерна в сумме натурального оброка. Муку нельзя было везти во двор, так как она быстро портилась при хранении; поэтому выплата оброка производилась зерном, а это неизбежно приводило к усовершенствованию техники размола.
1134
СГГ и Д, ч. 1, № 34. — Ввиду того, что в литературе часто встречается идущая от Аристова фраза: «отказал княгине село Семцинское на Яузе с мельницею», считаем нужным привести текст грамоты, разрешающий противоречие, так как село Семцинское далеко от Яузы (Н. Аристов. Промышленность древней Руси, стр. 64): «А изъ Московъскихъ селъ ему [князю Андрею]: Напрудьское село, да Луциньское на Яуз? с мелницею», и в другом месте: «а изъ Московпскихъ селъ даю своей Княгин?: Семциньское села с Ходыньскою мелницею…» (курсив наш. — Б.Р.). Речь идет о двух разных селах, из которых только одно на Яузе.
1135
А.А. Потапов. Древний погреб близ Крымской площади, стр. 149.
1136
НПК, т. IV, стр. 104; т. III, стр. 23. — Мельники в вотчинном хозяйстве, см., напр., СГГ и Д, ч. 1, № 130, стр. 334, грамота И.Ю. Патрикеева (4 мельника).
В рассматриваемую эпоху принцип мельничного колеса применялся, по-видимому, только для размола зерна и не был еще приложен к проковке металла, сукновальному делу и т. п. По крайней мере, русские путешественники, попадавшие в Западную Европу, отмечали в своих записях универсальное использование мельничного колеса. Симеон Суздалец во время пребывания в Любеке в 1438 г. отметил, наряду с большой библиотекой и водопроводом, ряд других достопримечательностей, «…а житье н?сть яко наше, но инако. И увид?хомъ ту мудрость недоум?нну и несказанну… [далее описывается сложный автомат]… И ту вид?хомъ на р?ц? устроено колесо, около [окружность] его яко десять сажень, воду емлетъ из р?ки и пущаетъ на вс? страны; и на томъ же валу колесо мало, ту же мелет и сукна тчет красныя…» [1137]
1137
И.П. Сахаров. Сказания русского народа, т. II, СПб., 1849, кн. 8, стр. 83. — Симеон сопровождал Исидора на Флорентийский собор.
Солеварение было одним из важнейших промыслов древней Руси [1138] . В изучаемое время соляные промыслы были распространены очень широко по всему северу Руси. Белое море, Старая Руса, Галич, Соль Галицкая, Вычегда, Вологда, Сев. Двина, Городец на Волге, Кострома, Нерехта, Торжок, Переяславль Залесский, Ростов — вот далеко не полный список мест, в которых встречались усолья. Велась широкая торговля солью; в грамотах упоминается особо налог с ладьи, груженной солью. Соль широко обращалась на внутреннем рынке. Отсутствие соли в крестьянском обиходе считалось признаком крайней нищеты, так, например, Максим Грек, желая обрисовать тяжелое положение монастырских крестьян, писал, что они «…во скудост? и нищет? всегда пребываютъ, ниже ржаного хл?ба чиста ядуще, многажды же и безъ соли отъ посл?днiя нищеты» (курсив наш. — Б.Р.) [1139] .
1138
В отличие от мельничного дела солеварение было изучено несколько лучше. — См. Н. Аристов. Промышленность древней Руси. Специальный раздел «Солеварение», стр. 68, 73; Ф. Остроумов. Древнерусские солеваренные товарищества. — «Устои», 1882, № 5, 9-10; С. Коломинский. Торговля солью на Руси XVI–XVII вв. и общее состояние соляных промыслов. «Университетские известия», Киев, 1912, № 12; А.А. Савич. Соловецкая вотчина XV–XVII вв., Пермь, 1927; «Торговый дом XVI–XVII вв.», сост. Введенский, Л., 1924 (Сб. материалов о Строгановых). Специальной литературы по солеварению XIII–XV вв. нет, и количество источников для этой эпохи невелико.
1139
Максим Грек. Соч., ч. 2, Казань, 1859–1862. «Слово о покаянии», стр. 131.
Значительный интерес для нас представляет техника солеваренного дела, так как существующие мнения [1140] о простоте и примитивности солеваренного процесса едва ли соответствуют действительности.
Существует три способа добывания соли: 1) ломка каменной соли, 2) выварка морской или озерной воды и 3) выварка рассола подземных вод.
Первый способ применялся близ Галича на Днестре, откуда соль развозилась по всей русской земле [1141] .
1140
Н. Аристов. Ук. соч., стр. 73; А.А. Савич. Ук. соч.
1141
Караван из 300 купцов, везших коломыйскую соль, затонул в наводнение на Днестре в 1164 г. — Ипатьевская летопись 1164 г.