Ремесло древней Руси
Шрифт:
Это свидетельство подкрепляет предположение о более раннем применении бурения и труб. Сопоставляя все приведенное выше, можно думать, что княжеские, монастырские и «сябринные» солеварни конца XIV–XV вв. были организованы в согласии с техническими принципами «Росписи». Может быть, не случайно и то, что упоминания об усольях, удаленных от моря, усольях, работавших на глубинных рассолах, встречаются в источниках только со второй половины XIV в., когда вообще в русских землях появляется много технических новшеств, как, например, водяные мельницы, артиллерия, крупное литье и др.
Широкое применение железа (огромные црены, шесты, трубы, буравы и др.) в солеваренном деле и в других промыслах неизбежно влекло за собой развитие доменного дела. Выше мы рассмотрели технику доменного дела в связи с общим очерком технических изменений деревенского ремесла. Сейчас нам придется говорить о доменном деле, как о промысле. Варка железа для нужд местных кузниц производилась, по всей вероятности, почти повсеместно, но к XV в. выделилось несколько районов, где доменное дело стало специальным промыслом. Одним из таких районов, наиболее полно освещенным источниками рубежа XV–XVI вв., является упоминавшаяся
1156
Подсчет произведен В.Н. Кашиным («Крестьянская железоделательная промышленность»), который свел весь материал писцовых книг по доменному делу. Им же приведены убедительные доказательства того, что данные писцовых книг сильно отставали от реальных цифр.
Доменный промысел возник здесь не к концу XV в., а раньше, о чем говорят ссылки писцов на «старый доход». Это дает нам право отодвигать время возникновения домниц по крайней мере, к середине XV в. Данные «старого дохода» позволяют говорить об устоявшемся, давно сложившемся и связанном с рынком промысле. Есть целые группы домниц, которые и по старому письму вносили оброк уже не крицами, а деньгами [1157] , что говорит о товарном характере их производства. В тех же случаях, когда старый доход состоял из готового железа, мы зачастую встречаемся с очень значительными количествами его. Так, например, одна из домниц с. Виликина платила оброка 110 криц железа [1158] .
1157
НПК, т. III, стр. 500.
1158
НПК, т. III, стр. 908.
Все это позволяет считать доменный промысел Вотской пятины старым, уходящим далеко вглубь. В этом же убеждает и техническое совершенство домниц, наличие в них двух или нескольких печей.
Основное изменение, отмечаемое новыми писцовыми книгами по сравнению со «старым письмом» состояло в доменном деле, как и во всех остальных областях хозяйства, в замене натурального оброка денежным. Это, в свою очередь, говорит о все более товарном характере промысла. Например, в дер. Черной по старому доходу шло 75 криц железа и, кроме того, 5 криц ключнику. Новый доход установлен в 5 гривен, «а ключничь доходъ по старин?» [1159] .
1159
НПК, т. III, стр. 916. — Доход ключников и посельских вообще менялся мало. Переход на денежную ренту касался преимущественно господской доли.
Таким образом, можно говорить о полной замене натурального оброка (в помещичьей части) денежным, и о повышении самой нормы оброка, так как 75 криц по стоимости не равны 5 гривнам: 1 крица стоила около 1/4 деньги, в новгородской же гривне было 14 денег, следовательно, 5 гривен равны 70 деньгам или стоимости 280 криц [1160] .
Интересно остановиться на взаимоотношениях доменного и кузнечного дела.
Известен лишь один случай, когда владельцем домницы был кузнец, но несомненно, что многие домницы имели в своем инвентаре основное кузнечное оборудование (необходимое для проковывания криц), а иногда при домницах, не выделяясь из их состава, существовали и кузницы, о чем говорит доход кузнечными изделиями, полученный с домниц [1161] . Иногда в районе, густо насыщенном домницами, совершенно отсутствуют кузнецы [1162] , иногда же наоборот: кузнецы гнездятся именно там, где варится для них железо [1163] .
1160
А.М. Гневушев. Отрывок писцовой книги Вотской пятины второй половины 1504–1505 гг., Киев, 1908, стр. 19: «За 140 криц железа полтрети гривны з деньгою», т. е. 2 1/2 гривны + 1 деньга = 36 денег, 1 крица стоила 0,257 деньги.
1161
«Временник ОИ и ДР», т. XI, стр. 453.
1162
НПК, т. III, стр. 500.
1163
См. специальную таблицу, сост. В.Н. Кашиным (Ук. соч., стр. 40). В таблице указано число селений, число дворов вообще, часть дворов кузнецов и число селений с кузнецами. Наибольшая насыщенность кузнецами падает на районы с высоким процентом домниц. В эту таблицу нужно внести поправку: у Кашина пропущен кузнец в Егорьевском-Радшинском погосте (См. НПК, т. III, стр. 587).
В первом случае можно предполагать работу на рынок, связь деревенских домников с какими-то кузнецами на стороне. Такими сторонними кузнецами скорее всего могли быть кузнецы Новгорода Великого.
Во втором случае перед нами зародыш ремесленного посада с наличием двух производственных групп — домников и кузнецов, групп одинаково порывающих с сельским хозяйством и ведущих свое производство в расчете на рынок. Но на рынке в этом случае выступают не обе группы, а лишь одна — кузнецы, перерабатывающие сырье домников и с этим выступающие на рынке. В условиях села такая форма производства предполагает активные поиски рынка сбыта или в виде ярмарок, или в виде лавки (а, может быть, и ряда) на городском торгу.
Изделия нескольких кузниц (напр., 19 кузнецов в селе Пилоле) едва ли могли найти сбыт только на месте производства, где половину населения составляли сами кузнецы. Именно таким путем возникали «рядки», игравшие столь важную роль в разложении замкнутости натурального хозяйства деревни.
Большой интерес представляет социальная сторона организации доменного дела. В отличие от мельничного и солеваренного дела, где заметная роль принадлежала княжескому или монастырскому двору, доменный промысел являлся исключительно крестьянским. Феодальный двор имел чисто паразитическое отношение к деревенским домникам, отбирая лишь долю их выработки или дохода.
Большинство домниц находилось в индивидуальном владении, но есть указания и на совместное владение нескольких дворохозяев одной домницей [1164] .
Сябринное, складское владение домницами встречается редко и в сопоставлении с обязательностью кооперации в солеваренном деле говорит о большей доступности варки железа для индивидуального крестьянского хозяйства.
Обособление промышленного района вызвало ряд изменений в деревенской экономике и за его пределами. Рассмотрим вопрос о снабжении домниц рудой. Для Вотской пятины основным местом добычи руды было течение реки Ковоши и Красные Горы, между тем как многие домницы, пользовавшиеся рудными местами именно здесь, отстояли от Красных Гор на 60-100 км [1165] .
1164
«Домница вопчая» (НПК, т. III, стр. 912). В.Н. Кашин заметил, что в другом случае одна домница приходилась на два двора, из которых каждый платил оброк железом (всего 80 криц). Совершенно справедливо автор рассматривает это как указание на совместное владение домницей двумя крестьянскими дворами.
Значительно труднее согласиться с Кашиным в его определении положения домников. Там, где писцовая книга называет владельца двора «домником», он говорит, что «возможно считать этих домников работавшими в железоделательных селениях округа рабочими» (стр. 45).
Приведенные им примеры случайны и делать на основании их выводы рискованно.
1165
Писцовые книги дают точные указания относительно мест добычи руды для каждой домницы и отмечают обычно арендную плату («брязгу»), платимую в казну великого князя по количеству печей в домнице. Более точно разработка руды не учитывалась. Подобная таксация рудных разработок может говорить о существовании у дворцовых приказчиков, устанавливавших нормы арендной платы, определенного взгляда на характер разработок: каждый владелец домницы возьмет руды не больше, чем сможет переварить его печь. Может быть предложено и другое объяснение: запасы руды в земле дворцовых волостей были велики, руда имелась не только там, и приказчики боялись отпугнуть домников повышением брязги или установлением какой-либо новой формы учета (напр., по возам руды).
Владельцы домниц должны были или нанимать рудокопов и возчиков или же часть времени в году тратить на добычу и доставку руды. В писцовой книге Деревской пятины 1495 г. указано значительное количество «копачей», людей непашенных («а съ обжи дохода н?т — пуста»), обложенных денежным оброком в 4 деньги с человека.
Копачи встречаются близ города Курь на Ловати и в северной части Деревской пятины [1166] . В некоторых поместьях количество копачей переходит за сотню. Всего их было около 700. По всей вероятности, в этих копачах нужно видеть крестьян, владевших дворами, но занимавшихся отхожим промыслом, связанным с «копанием». Этот термин употреблялся в двух случаях: для обозначения добычи руды («руду копать») или для обычных земляных работ, чаще всего связанных с какими-либо гидротехническими задачами (напр., Копаное озеро, р. Копаница).
1166
НПК, т. II, стр. 590–689; В.Н. Кашин. Ук. соч., стр. 52.
К сожалению, у нас нет данных о месте работы копачей. Если бы удалось установить связь копачей с копаньем руды, мы получили бы интереснейший материал о воздействии возникшего промышленного района на соседние, поставлявшие ему рабочую силу [1167] .
Существование развитого железоделательного промысла неизбежно должно было вызвать развитие угольного дела. К сожалению, наши источники очень скупы в отношении всех лесных промыслов. За исключением нескольких дегтярей [1168] , упомянутых писцовыми книгами, мы остаемся в полном неведении относительно других промыслов, связанных с разработкой лесных богатств. «Акты Западной Руси» дают нам очень подробную номенклатуру этих промыслов [1169] :
1167
Важной предпосылкой для этого утверждения является отсутствие домниц в районе обитания копачей.
1168
НПК, т. IV, стр. 91, 173; т. V, стр. 305.
1169
Ф.И. Леонтович. Сельские ремесленники в Литовско-Русском, государстве. — «Варшавские университетские известия», 1898, т. II.