Шрифт:
Когда он вышел из подземки, взгляд его упёрся в мокрые башни небоскрёбов. Серый воздух наполнил его лёгкие влажной слизью, ветер проносил мимо пакеты и другой почти невесомый мусор. Он подумал, что если не смотреть на часы, невозможно определить утро сейчас, день или вечер. Улицы были пусты, в расползшейся, словно раковая опухоль, куче мусора копался какой-то приличного вида дедок, похожий на профессора. По дороге медленно проехала машина полиции с закрытыми бронированными щитами окнами. Ему показалось, что он различил пристальный сверлящий взгляд сквозь похожую на бойницу щель в бронещите. Ему захотелось как можно скорее убраться с улицы, в подземных туннелях было гораздо спокойнее. Нужный ему небоскрёб был очень высоким, произведение предыдущей эпохи, и Скаю Эдвардсу казалось, что верхние этажи его тонут в серой вате облаков. Впрочем, вероятнее всего, это был вечный смог, который
Не люблю я скоростные лифты! Эти зеркальные коробки не для таких, как я! Стоишь, прижавшись в уголке, и думаешь о том, как бы своей рабочей одеждой стены не испачкать, а все эти холёные богачи косятся на тебя с плохо скрываемой неприязнью. Все они такие чистенькие и аккуратненькие! Загляденье прямо! Про них Хомяк сказал: не завидуй им! Мужики эти кастраты, а бабы фригидные сучки! И он прав кстати! В этих элитных районах за этим строго следят. Блоха говорил, каждый день тест делают! Не то, что у нас! В нашей третьей ремонтной бригаде! Мы конечно тоже должны проверяться, но у нас за этим не следят особо! Кому нужны простые ремонтники! Хомяк говорит, что если бы в их гадюшниках что-нибудь постоянно не ломалось, таких, как мы давно бы на фронт отправили! А так, без нас дефективных им не справится! Кто ещё будет по вонючим грязным шахтам ползать, кроме таких, как мы? Спросите, как я в лифте для богатых оказался? А всё по той же причине! В четвёртом жилом секторе, канализация засорилась. Я говорил, Хайнцу, негоже мне в скоростном ездить! Не по чину! Оформить пропуск к погрузочным надо! До и по инструкции так положено, а он мне:
– Нет времени! Управление согласовало! Проблема серьёзная!
Естественно серьёзная! Срать то им надо! Также как всем. Ну, вот я и еду вниз с третьего уровня, а от меня пасёт как от нечищеного нужника. Все эти офисные сотрудники от меня отодвинулись, и носики свои морщат. А ведь должны благодарить меня! На коленях, можно сказать, передо мной ползать. Я ведь там всё починил! Да и эта девушка, мне показалось, что она не такая как они все. Другая что ли. Взгляд у неё другой. Красивая она, жуть просто! И грустная, и смотрит, так как будто всё про меня знает. И очень вежливая! И имя у неё красивое: Таи Луна. Странно как её до сих пор не выбрали! Повезло просто. Нам то, конечно, вдалбливают, что это, мол, великая честь, пожертвовать собой ради будущего человечества! Но я то знаю, что это хрень полнейшая! Я давно уже эту дрянь не принимаю. И говноящик не смотрю. Когда ещё принимал, помню, заглотишь синенькую таблеточку, сядешь у экрана, и такой восторг наступает! И веришь всему, что там говорят. И становишься почти счастливым. А как принимать перестал, так и смотреть не могу больше. Врут они! Всё время врут! И стыдно мне теперь за свой восторг, и за чувство счастья, что испытывал тогда тоже стыдно.
Ну, вот значит, они на своём седьмом вышли, а я поехал вниз до минус третьего. Этот лифт только до минус третьего ходит. Там мне нужно будет пересесть на другой лифт. Тот, что вниз, до подземных коммуникаций идёт, доступ к таким лифтам есть только у ремонтников.
– Как всё прошло? – спросил меня Хоук едва я, толкнув в сторону тяжёлую дверь, ввалился в каморку нашей ремонтной бригады
– Отлично! – отвечаю, – все трубы гнилые, шланги в руках рассыпаются! А так ничего.
– Починил? – спрашивает.
– Починил, – говорю.
– Таблетку принял? – опять он.
– Принял.
– Тест сделай, – и в глаза мне не смотрит.
– Сделаю, начальник. Всё на сегодня? Могу идти?
– Можешь, – говорит.
Ну, я и пошёл.
Тут, наверное, надо пояснить, что это за таблетки такие. Я состав не знаю, конечно, я не химик, я сантехник, но они подавляют сексуальные желания и создают в голове ощущение счастья, ощущение сопричастности к чему-то великому и действительно важному. Короче тупеешь от этой хрени конкретно. Есть заменитель синтетический, у него обратный эффект, в том смысле, что от него хрен стоит, как железный и никакая мастурбация не помогает. Зато любой тест на ура проходишь. С утра я этот заменитель принял и к вечеру у меня был конкретный стояк. И как назло именно сегодня у меня была назначена встреча с человеком, который может помочь с приобретением миниспайдера.
Скай ещё издали понял, что это продавец. На плохо освещённой, вгрызшейся глубоко в землю, улице было
Продавец был одет в доходившую почти до колен тёмную куртку, похожую на какую-то накидку, наподобие плаща с капюшоном, высокие ботинки с множеством заклёпок и ремешков плотно облегали стройные икры.
Всё это было слишком похоже на подставу, и у Ская мороз пробежал по коже. Несколько секунд он колебался, но потом всё же решился. Продавец стоял, прислонившись спиной к большому плакату на котором было написано:
"Извращенцы и дегенераты хотят насиловать наших детей!"
Под надписью был изображён испуганный ребёнок в шортиках, которого со всех сторон обступили чёрные силуэты мужчин и женщин, лица которых было не разобрать. Проходившие мимо этого плаката люди не обращали на него никакого внимания. Нервничая и потея, Скай подошёл поближе, и остановился в двух шагах от продавца. Он всё ещё не понял парень это или девушка. Продавец поднял глаза и из-под капюшона на Ская взглянули чёрные блестящие глаза. «Девушка!» – пронеслось в его голове.
– Миниспайдер, – запинаясь, стараясь говорить как можно тише, произнёс Скай. Девица оглядела всю его худую неказистую фигуру и кивком головы пригласила следовать за собой. Скай последовал за ней в нескольких шагах позади, глядя в пол, на её ботинки с множеством ремешком и металлических пряжек. Продавец уверенно двигалась в потоке, словно обтекая встречных и попутчиков и Скаю, который постоянно на кого-то натыкался, приходилось прикладывать усилия, чтобы поспевать за ней. Наконец они свернули в узкий проход между двумя покосившимися домами, прошли мимо заваленных доверху гниющим мусором баков, здесь навстречу им попалась только одна едва волочившая ноги старуха. Мы всё дальше шли по постепенно сужающейся улице, ноги у Ская стали проскальзывать, пахло плесенью и гниением. Только теперь он понял, что боковая улица постепенно уходит вниз, под довольно значительным углом, несколько раз ему приходилось хвататься за стены, чтобы не упасть, и каждый раз рука его натыкалась на холодные, покрытые слизью кабеля. Скай не видел их, но ему казалось, что слизь эта зёлено-чёрного цвета, такую он часто видел в подземных коридорах. Между тем продавец двигалась всё также уверенно и быстро, ноги её как будто прилипали к земле. Чем ниже становился наклон, тем Скай сильнее ощущал, как напрягаются его икроножные мышцы, деревенеют, становятся точно каменными. Он подумал, что арестовать его можно было сразу. «Неужели обязательно было идти так далеко?!» – промелькнула в голове шальная мысль. Поэтому когда девица остановилась, значительно опередив его, Скай испытал практически облегчение, что всё это, наконец, закончилось. Продавец смотрела на него из-под капюшона, Скаю показалось, что с осуждением.
– Простите! – выдавил он из себя, задыхаясь. Ничего ему, не ответив, девица толкнула, почти незаметную маленькую дверь похожую на люк в туннеле и пролезла внутрь. Не успевший ещё отдышаться Скай, последовал за ней. На той стороне люка было темно, так темно, что он не мог разглядеть даже своих рук. За его спиной негромко щёлкнула закрывающаяся дверь, в ту же секунду яркий свет ударил его по глазам и Скай зажмурился. Сердце его упало куда-то в колени. «Ну, вот и конец!» – подумал он. В его воображении возникли радиоактивные шахты или что ещё хуже линия фронта, откуда, в грузовых вагонах, каждый день привозили чёрные пакеты, бывшие когда-то людьми. Он стоял, зажмурившись и вытянувшись по стойке смирно.
– Это он? – спросил хриплый мужской голос.
– Хрен его знает! – отвечал другой, по всей видимости, принадлежавший молодой женщине.
– Свет включи!
Скай осторожно разлепил веки. Он застыл в середине маленькой комнаты, освещенной тусклой круглой лампочкой висевшей под потолком. Из всей мебели в этой комнате был только старый стол из поцарапанного пластика и один офисный стул. На этом стуле сидел худой пожилой мужчина с совершенно седыми неестественно белыми волосами. Лицо его будто вырубленное из камня, было покрыто страшными келоидными рубцами. Девица, приведшая его сюда, примостилась на краешке стола. Капюшон она скинула, лицо у неё оказалось скуластое, глаза узкие, короткие чёрные волосы торчали кверху неаккуратным ёжиком. Седой мужчина разглядывал Ская своими серыми, почти белыми глазами.