Ренегат.UA
Шрифт:
— У них нет таких полномочий в Украине.
— В Украине? Черт возьми, кто за тобой носится сначала по городам, а теперь по лесам? Что за люди были на аэродроме?
Прислонившись к дереву, амазонка достала из кармана куртки свой черный пистолет и по-детски нацелилась на вертолет, пролетавший как раз над их головами.
— Это иностранная разведка, — сообщила Евгения. — Но на них подрабатывают и украинские агенты.
— Иностранная разведка? Что за фигня? С чего вдруг?
— Помнишь историю с панамским паспортом одного украинского премьера, еще во время президентства Кучмы? С того времени все и началось. У Совета Европы появилась реальная возможность получить документы, подтверждающие коррупцию высших должностных лиц Украины
— «Моссад», MI-6, FBI или что там еще?
— За рубежом находится много выходцев из Украины, сторонников прежнего режима. Именно в 90-х они накапливали свой первичный капитал, тесно сотрудничая с чиновниками и политиками того времени. Предание огласке информации, содержащейся в этом кейсе, произведет эффект «домино» для многих успешных людей как в Украине, так и за ее пределами.
— А если эти бумаги нужны только шантажа?
— Тогда я навсегда уйду из политики и стану домохозяйкой.
— Неужели?! Ловлю на слове, — оживился Александр. — Нам нужно идти на северо-запад. Если верить карте, там должен находиться ближайший населенный пункт.
— Мне досадно, что втянула тебя в эту историю.
— У меня профессия такая, в истории попадать, — улыбнулся Саша и подал амазонке руку.
Лес заполонил тысячи гектаров девственной земли, куда, казалось, не ступала нога человека. Местность имела определенный уклон и через пару километров беглецы вышли к чистейшему ручью, стекавшему с окружающих холмов, уходя в глубину желто-зеленых чащ. Александр жадно пил лесную воду, глядя на большие камни, омывавшиеся не один десяток лет для обретения своей потрясающе гладкой формы. Смывая пыль и усталость со своих лиц, они не сразу услышали конное ржание, раздававшееся где-то ниже по течению.
— Если это не дикие кони, то рядом должны быть люди.
— Будем надеяться, — подмигнула Женя.
Они вышли к опушке, где находились деревянный сруб, изгородь для скота и небольшой огород. Среди деревьев паслись кони, корова, и бегали куры. Во дворе хозяйничала женщина. Заметив незнакомцев, она заторопилась в дом, после чего на пороге появился крепкий дед с ружьем. Его лицо выражало решительность к любым неожиданностям, которые могли произойти в таком глухом месте.
— Оставайтесь здесь, — сказал амазонке Саня, — а я схожу, познакомлюсь с этим «Дедом Мазаем».
Перепрыгнув через забор, Александр подошел к лесному мавру. Они говорили несколько минут, после чего Саша вернулся.
— Нестор Захарыч вместе с женой больше тридцати лет живет здесь. Он биолог и потомственный лесник, а этот дом был построен еще его отцом в годы коллективизации и борьбы с кулачеством. В начале 30-х вся семья спасалась здесь от советского террора. Я сказал, что мы экологи, отставшие от группы. Дед пригласил нас в дом.
— Было бы чудо, если б он имел мобильник, а эта местность покрывалась каким-нибудь оператором связи.
— Интересно, как далеко отсюда находятся атрибуты цивилизации?
Скромность Нестора и его жены не вызывала сомнений, что эти люди были сторонниками натуральной жизни, где нет места будничной суете, переполнявшей до краев современного человека. В доме не было даже радиоприемника, не говоря уже о телевизоре или холодильнике. В чистой избе пахло лесными цветами. У разрисованной украинским орнаментом печки дрых огромный полосатый кот. На дубовом столе появился подогретый в горшке картофель, жареное мясо, брынза с молоком и свежеиспеченный хлеб. На такой прием заблудившиеся «экологи» надеяться не могли.
— Прошу,
Изголодавшие беглецы обрадовались такому своевременному предложению.
— Нестор Захарыч, как далеко от вас находится ближайшее поселение?
— Киломэтрив сорок на схид е сэлыщэ.
— Не близко, — сделал вывод Александр, давясь продуктами без ГМО.
— Раз на рик мы гостюемо у родычив, яки живуть у тому сэли. Робымо прыпасы й повэртаемося додому. Тут худоба та птыця, а такэ господарство надовго залышаты без догляду не можна.
— Как нам лучше и быстрее добраться до села?
— Звычайно, я дам вам конэй. Як вы моглы подуматы, що я видпущу вас в таку далэчинь пишкы. До того ж попэрэду майжэ нэпрохидни болота, а мои кони добрэ знають дорогу аж до самого сэла. Повэрнуться воны тэж сами. Сонцэ вже высоко, а до ночи трэба обовьязково дистатыся до мисця. Тутэшни вовкулакы в осинний час тилькы й чэкають лэгкои здобычи. Якщо вы спишэтэ, то трэба нэгайно збыратыся у дорогу. А якщо е час, то можитэ видпочыты до ранку.
Упоминание о голодных волках неприятно поразили обоих путешественников, и сонливое состояние, образовавшееся после сытного обеда, мгновенно исчезло.
— Спасибо вам за хлеб-соль, за помощь, но мы спешим, — резюмировала Евгения.
У трех каменщиков, строивших новую церковь, спросили: что вы делаете? И они ответили каждый по разному: один — я зарабатываю деньги, второй — я кладу кирпич, третий — я строю храм Божий. Каждый создавал свое представление о том, что происходит, в соответствии с тем, в какой ипостаси ему удобнее себя чувствовать и отождествлять в определенной среде.
Александр пытался понять, почему в обстоятельствах, которые возникали в течение последних суток, он действовал именно так, а не иначе? Спонтанная кража Audi, незаконный полет в Конче-Заспу и уничтожение самолета, спасение и сопровождение несгораемого контейнера, где находится убойный компромат на лидеров державы, — все эти действия должны были иметь незаурядную идейную основу, выстраданную не только в борьбе за идеалы, но и закаленные временем, что происходит более сложно, чем силовая победа на временных баррикадах. Наконец, что теперь вынуждает его уже несколько часов трястись верхом на умной лошади, которая уверенно ступает по тропам болота, направляясь к ближайшему поселку?
Несколько недель назад Александр согласился выполнить одно задание в обмен на должность выпускающего редактора в перспективном столичном издании. Дело это было связано с сопровождением тогда еще неведомой ему особы. Воскресным утром куратор сообщил, что журналисту необходимо ровно в десять выехать в столицу для встречи с объектом сопровождения. Александр даже представить не мог, что это дело будет связанно с Евгенией, доверенным лицом кандидата в президенты, и скандальными документами. Конечно, по договоренности с куратором он не имел права сказать Жене про утренний звонок и свое неслучайное появление на той дороге в момент теракта. Не мог он рассказать о Пал Палыче, знакомство с которым произошло шесть лет назад в кабинете райотдела. И то, что в коробке, которую ему передал Палыч, был мощный радиомаяк, активизировать который, согласно инструкции, можно только в безвыходной ситуации. Во время ужина с Евгенией ему позвонил куратор и сообщил, что по телевидению выступает министр внутренних дел, а во дворе появились «наружка» в серой «девятке». Палыч предусмотрел, что Женя захочет вернуться в Киев, но с момента их исчезновения на спортивном Audi, все происходило уже вне его контроля. Тут Александр переиграл самого себя, хотя всегда мог задействовать радиомаяк и исправить существующее положение. Теперь журналист понимал, что Палычу нужен контейнер с компроматом на паразитов государства. И в этой запутанной игре главным игроком теперь был он, провинциальный журналист, взявший на себя больше, чем рассчитывали ее сценаристы и режиссеры.