Ренегат.UA
Шрифт:
— Вообще-то, есть еще вариант, — Александр изменился в лице. — Вот его и нужно обсудить. От того, насколько ты мне доверяешь, зависит теперь не только наше спасение, но и судьба злополучного кейса.
— Как я могу тебе доверять, когда ты был в сговоре с человеком, охотившимся за этими документами?
— Тебе нужно принять во внимание тот факт, что с момента нашего побега я нарушил все условия договоренности с куратором.
— Доверие строится на длительных взаимоотношениях. Я знаю тебя только со вчерашнего дня, и за это время уже успела увидеть как преданность, так и измену.
— Значит, в твоих глазах я всегда
— По-видимому, — с досадой ответила Женя.
— Лучше бы ты мне попала в сердце.
— Это из-за тебя мы потеряли коней!
— Конечно! Это же я баловался с оружием.
— Твоя ирония неуместна.
— А твоя принципиальность?
— Какой вариант ты предлагаешь?
— Сначала пообещай, что… впрочем, об этом, когда вернемся. Нам осталось единственное — вызывать Палыча.
— Это невозможно!
— Прости, но выбора тебе я не оставил, — и Александр продемонстрировал мигающий индикатор включенного радиомаяка.
— Что это?
— Это сигнал для пеленга нашего местонахождения.
— Выключи! — пригрозила Женя, направляя оружие на журналиста.
— Сколько можно за один день меня убивать?! — возмутился Саша, демонстрируя в своей руке магазин с патронами.
— Подлец! Вор! Ты стащил его, когда я помогала тебе идти по болоту. Подонок!
— Не нужно меня оскорблять. Давай объясню свой план.
— Я не верю тебе!
— У тебя все равно нет выхода.
Прохладная сентябрьская ночь окутала болотистые леса, наблюдая за тем, как амазонка и журналист в причудливой лачуге, сотканной из опавших веток, ведут беседу, переходя от простых вещей к сложным, и возвращаясь обратно. К сожалению, бабье лето уже закончилось, и первые ночные заморозки были весьма ощутимы.
— Как твоя рана?
— Ужасно болит. По-моему, начался сепсис, — засмеялся Саня, — Хочешь анекдот? У президента спрашивают: господин президент, вы верите в привидения? Я не только верю, я им полностью доверяю, ведь это честные, прозрачные существа, которые ничего не воруют.
Женя не смеялась. Возможно, она его даже не слышала. Ее лицо, наверняка, было обременено идеями о справедливом мире. Как хороша она была в моменты своей задумчивости. Но Александр решил вывести ее из этого транса надежным проверенным способом, прочитав что-нибудь из своего.
Вся грудь в крестах, вся правда под рубахой,От пива пенного потрескалась губа,И вздулись вены пред кровавой плахой,И вновь фортуне в глаз плюет судьба.Ударь в колокола архиерей!Труби в рога глашатай Мономаха!Пускай дома услышат скрип дверей,Пусть протрезвеют в кабаках от страха.На площади появится народ,И тишина коснется губ младенца,Пусть протрезвеет босоногий род,Чтоб глянуть на лохмотья отщепенца. Кудесники, крестьяне, лекаря,Хлеботорговцы— Твои?
— Понравилось?
— Решил меня обольстить?
— Только отвлечь от действительности. Давай спать, — неожиданно сам для себя сказал Саня и повернулся к амазонке спиной.
Неужели, влюбился? Но виду не подал. Гордый, — подумала Женя.
Утреннее солнце залило поляну вокруг болота, где желтая еще вчера трава плотно покрылась голубоватым инеем, создавая впечатление, будто все это огромная седая голова старика. Александр открыл глаза и увидел прямо перед собой милое лицо Жени. Она внимательно смотрела на него, шевеля в губах соломинку. Нежным движением ладони амазонка прикоснулась к его лбу.
— У тебя температура. Как плечо?
— Ночью было холодно. По-моему у меня насморк.
— Все шутишь.
— Лучшее лекарство — хорошее настроение.
Снова слышался шум кружившего над местностью вертолета. Амазонка и журналист были готовы к встрече с неприятностью. Согласно Сашиному плану, он должен сначала продемонстрировать преданность своим боссам и заданию, передав кейс тому, кто прилетит. А затем при помощи ПМ и оставшихся шести патронов, попытаться взять ситуацию в свои руки, чтобы выбраться из этого холодного и непроходимого леса. Но как это будет происходить на самом деле — не знал никто. Ведь не кино снимается, а идет реальная жизнь со всеми своими неожиданностями и случайностями. Было ясно лишь одно — Саша готов драться за Женю до последнего.
— Деревья, нагибающиеся от ветра, показывают тело этого ветра, — так говорят японцы. Я не знаю, что они этим хотят сказать, но мне кажется, что все будет справедливо. И Бог, если существует, сейчас должен нас видеть.
Александр шагал впереди, держа в руке кейс. Женя шла за ним, и было видно, как связанные руки мешают ей двигаться. Они шли к краю поляны, когда небольшой вертолет завис над ее центром, чтобы сесть на твердь среди лесных болот. Довольный Палыч открыл стеклянные дверцы металлической «стрекозы».
— Здравствуй, Женечка! — держа наготове револьвер, радовался ренегат. Не прицеливаясь, он выстрелил в журналиста, как будто знал, что именно от него сейчас можно ждать каких-либо неприятностей. Александр рухнул на землю.
— Тварь! — вскрикнула Женя, и кинулась к Саше, стонавшему от нестерпимой боли теперь уже серьезного ранения все в то же плечо.
— Какая милая сцена, — расчувствовался Палыч. Он подошел ближе, поднял кейс, и направил ствол, чтобы закончить дело двумя точными попаданиями. Немного подумав, глянул вокруг и решил не брать лишний грех на душу.