Репортаж перед смертью
Шрифт:
– Мисс Штраус, – вступил в разговор юрист. – Меня зовут Локи Стейнлиз, я адвокат и, как ни неприятно вам будет это слышать, представляю интересы Нацу Драгнила, обвинённого в убийстве вашей сестры. Поверьте, никто не собирается чего-то просить, а тем более требовать от вас. Я бы просто хотел задать пару вопросов. Вы можете уделить нам немного времени?
– Хорошо, – чуть расслабилась блондинка. – Но только наедине.
– Люси, – адвокат повернулся к журналистке, протягивая ей ключи. – Подожди меня в машине.
Локи присоединился к ней уже спустя пятнадцать минут. Вид у него был весьма недовольный. Сев на водительское место, мужчина снял очки, устало потёр переносицу
– К сожалению, ничего нового узнать не удалось. Мисс Штраус рассказала мне то же самое, что говорила следователю, едва ли не слово в слово. Но она явно что-то скрывает, слишком нервно себя ведёт: теребит одежду, отводит глаза. Боюсь, что большего мы от неё не добьёмся. По крайней мере, пока.
– Что она сказала по поводу подвески?
Стейнлиз раздражённо дёрнул плечом:
– Я не стал спрашивать в лоб – если кулон действительно у неё, Миражанна может испугаться, что её заподозрят либо в убийстве, либо в соучастии, и попытается избавиться от него. Здесь нужно действовать очень осторожно, через прокурора и судью. На общие вопросы об украшении сестры тоже ответила весьма расплывчато: что-то похожее было, но точно описать не могу, потому что виделись с сестрой редко.
– А алиби Драгнила? Он говорил, что заходил в ту ночь в кафе.
– Это мисс Штраус подтвердила, но точного времени, когда он пришёл, назвать не смогла.
– Значит, тупик? – девушка закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья. – Что же делать?
– Пока придётся задействовать то, что есть. Честно скажу: всё, на что мы может сейчас рассчитывать – это отсрочка смертной казни, – слова повисли в воздухе, тяжёлые и горькие, словно кислотой разъедающие душу. И прикосновение Локи, который крепко сжал её руку, желая поддержать и поделиться своей уверенностью, тоже не принесло облегчения. – Люси, у нас есть ещё сутки. Я сделаю всё возможное, обещаю тебе, – она смогла только кивнуть и отвернуться к окну, пытаясь скрыть от него заблестевшие на ресницах слёзы.
______________________________________________
*здесь - что-то вроде удостоверения, которые имеют юристы (представители прокуратуры, суда и т.д.).
========== Часть 13 ==========
Люси уже почти сорок минут мерила шагами асфальт перед входом в кафе «Синий пегас». Заведение давно гостеприимно открыло свои двери для посетителей, но того, кто был нужен журналистке, на рабочем месте до сих пор не наблюдалось. По какой причина Миражанна Штраус ещё не приступила к своим обязанностям за стойкой, девушке так и не удалось узнать. Щупленький парнишка, меланхолично готовящий кофе для пары посетителей, на её вопрос о платиновой блондинке только пожал плечами и абсолютно равнодушно сказал: «Да придёт, наверное», после чего, уточнив у Люси, не будет ли она что-нибудь заказывать, и получив отрицательный ответ, потерял к ней интерес, переключившись на стоящий рядом с кофе-машиной маленький телевизор. Решив не мозолить ему глаза, журналистка вернулась в свою машину, но усидеть спокойно в ней не смогла, в скором времени начав беспокойно ходить туда-сюда по тротуару и высматривая среди спешащих по своим делам прохожих девушку с длинными серебристо-белыми волосами.
После вчерашнего разговора с мисс Штраус и слов Локи о том, что сестра убитой может скрывать какую-то информацию, относящуюся к преступлению, Люси просто не находила себе места. Подобные подозрения появились у неё ещё после первой встречи с Миражанной (собственно, именно поэтому журналистка и обратилась за помощью к Стейнлизу), сейчас же это была почти уверенность. Но как заставить девушку говорить?
Так или иначе, но блондинка имела какое-то отношение к этому делу – на это косвенно указывал кулон, пропавший с места преступления и неизвестным образом появившийся на шее барменши. Люси, конечно же, прекрасно понимала, что раскручивать этот запутанный клубок лучше всего доверить профессионалам, но и спокойно стоять в стороне она не могла. У них осталось чуть больше суток, чтобы повлиять на судьбу одного заключённого. Поэтому уже больше получаса девушка беспокойно ходила рядом со своей машиной, прокручивая в голове заготовленные для разговора фразы.
Однако, как бы с ней не ждали встречи, Миражанна появилась совершенно неожиданно. Люси на мгновение отвернулась, в задумчивости зацепившись взглядом за проезжающий мимо ярко-красный автомобиль, а когда снова повернулась к кафе, невольно вздрогнула, увидев прямо перед собой высокую стройную девушку в вишнёвом, подчёркивающем фигуру платье. Мисс Штраус, нахмурившись, смотрела на журналистку и, когда её заметили, раздражённо спросила:
– Может, вы оставите меня, наконец, в покое? Я уже рассказала всё, что знала. Больше мне добавить нечего. Перестаньте меня преследовать, иначе я обращусь в полицию, – блондинка развернулась и, цокая каблуками, пошла по направлению к кафе. Люси, в первый момент опешившая от столь внезапной встречи, пару секунд смотрела уходящей девушке в спину, а потом, очнувшись, догнала и схватила за руку:
– Мира, подождите! – Штраус вздрогнула и отшатнулась. Журналистка поспешила отпустить её, но встала так, чтобы преградить дорогу. – Я не буду ни о чём вас спрашивать.
– Тогда зачем вы приехали?
– Я… – почему все заготовленные фразы имеют обыкновение исчезать из головы именно тогда, когда они так нужны? – Я не знаю… – действительно, зачем? Она не может, как Локи или тот же следователь Роуг Чени, задавать девушке вопросы, чтобы не лишить их, возможно, последних зацепок в этом деле. Не может ничего просить или требовать от Миражанны – Лисанна была её сестрой, и хоть в горе люди часто бывают жестоки, ей, Люси, придётся уважать чувства стоящей перед ней блондинки. Она сама прошла через подобное, и память о тех днях, когда боль была почти невыносима, до сих пор живёт в её сердце. И с годами она не становится меньше… – Мне жаль, правда, жаль. Вы лишились сестры и можете мне не верить, но я знаю, какое горе вам пришлось пережить. Потому что завтра будет десять лет, как я потеряла свою.
– Её тоже убили?
– Да. Мишель было всего девять, но я помню всё так, как будто это случилось вчера.
– Мне очень жаль, – Мира повторила её слова, выражая сочувствие, и Люси лишь кивнула головой, принимая соболезнования. – Вы ведь репортёр? Я помню, вы говорили о какой-то передаче про заключённых.
– «Репортаж перед смертью» на канале «True News».
– О чём она?
– Это интервью, – начала объяснять Люси. Она не понимала, почему вдруг Штраус заинтересовалась этим, но обрадовалась, что у них завязался хоть какой-никакой диалог. – Интервью с приговорёнными к смертной казне на электрическом стуле.