Решительный барон
Шрифт:
— Что «нет»?
Отец тем временем уже успел снова уткнуться в газету, видимо, решив, что тема закрыта.
— Нет, я не почувствую себя прекрасно. — Так. Желудок вроде бы справился со своей задачей. Грейс опустила руку и сосредоточила внимание на отце. — Я думала об этом сегодня ночью, папа. Я ни минуты не спала. И пришла к совершенно твердому заключению, что не могу выйти замуж за Джона. Это было бы несправедливо по отношению к нему.
Отец отмахнулся от нее небрежным жестом, продолжая читать газету.
— Не волнуйся
— Вряд ли Джону безразлично, что я люблю другого мужчину.
— Ты с этим справишься.
Может, она чего-то недослышала? Человек, который питал ненависть к целой семье больше тридцати лет из-за того, что любимая женщина пренебрегла им, человек, который всего несколько дней назад сказал ей, что все еще любит эту женщину, этот человек сию минуту заявил ей, будто ей ничего не стоит перенести разлуку с любимым?
— Но ведь вы с этим не справились, папа.
— Что? — Он оторвался от газеты на несколько секунд, чтобы метнуть в нее негодующий взор. — Что ты хочешь этим сказать?
— Что вы никогда не забывали о леди Харриет.
Еще один негодующий взгляд, и отец снова уткнулся в газету.
— Я женился на твоей матери, не так ли? Я… привык. Привыкнешь и ты.
— Но у вас не было выбора. Леди Харриет стала для вас недостижимой. Она умерла. Лорд Доусон…
Глаза у него вспыхнули гневом.
— Не смей упоминать это имя в моем доме!
Грейс бросила на стол свою салфетку и встала.
— Чего ради вы цепляетесь за эту ненависть? Готова держать пари, что вы даже ни разу не видели лорда Доусона до той минуты, когда он появился на лестничной площадке в доме у виконта Моттона.
— Какое это имеет отношение к делу?
— Какое? Всяческое! Как вы можете ненавидеть человека, которого никогда не встречали?
— Легко.
Грейс призвала на помощь весь свой темперамент. Она понимала, что кричать на отца — дело обоюдоострое. Вместо этого она наклонилась над столом и посмотрела ему в глаза.
— Верно. Вы правы. Гораздо легче ненавидеть того, кого вы ни разу не видели. Вы не знаете о нем ничего хорошего.
— В Уилтоне не может быть ничего хорошего.
Рот отца вытянулся в тонкую прямую линию. Он схватил газету и, отвернувшись от дочери, снова принялся за чтение, бросив:
— Ты довела себя до того, что превратилась в истеричку.
— Никоим образом! — выкрикнула Грейс, но тотчас попыталась умерить свой гнев. — Это вы довели себя до того, что не желаете слышать правду в том, что говорю вам я. — Она выпрямилась и сжала руки, чтобы сдержаться и не броситься отцу на шею. Надо оставаться по возможности спокойной. Разумной. — С лордом Доусоном было то же самое. Он ненавидел свою бабушку до тех пор, пока я не убедила его поговорить с ней. Если вы согласитесь встретиться…
— Нет! — Отец хлопнул газетой о стол и вскочил. — Я не стану встречаться с Доусоном. Не желаю больше видеть этого человека.
— Вы
— Да неужели? — У отца на лбу запульсировали вены — дурной знак. — И как ты полагаешь это устроить? Ты не имеешь возможности вернуться в дом Моттона, если Доусон еще там, потому что мои кареты не находятся в твоем распоряжении. Более того, ты вообще не вправе выйти за барона, поскольку завтра же станешь супругой Паркер-Рота.
— Нет! — Грейс вцепилась в спинку стула. Осталось меньше суток… — Я считала, что это произойдет не на днях. Вы говорили…
— Я прикидывался.
Выйти замуж меньше чем через двадцать четыре часа… Боже милосердный!
— Я не давала согласия. И Джон не делал мне формального предложения.
Джон ни разу не поцеловал ее. Он не мог хотеть жениться на ней. Ее отказ будет благом для них обоих.
— Это не имеет значения. Ты выйдешь замуж.
— Нет. Я сейчас пойду и сообщу ему, что должна отказаться от брака с ним. Это будет очень неприятно, постыдно. Но что Бог ни делает, все к лучшему. Ему не нужна новобрачная, которая его не хочет.
Отец скрестил руки на груди. Лицо у него было каменное.
— Ничего подобного. Он дал согласие жениться на тебе. Это хорошая партия. Ты будешь жить недалеко от дома, в кругу близких тебе людей. Короче, ты выйдешь за него замуж. И больше говорить не о чем.
Грейс еще крепче вцепилась в спинку стула.
— Нет. Я за него не выйду. Не могу.
— Ты можешь. Ты этого хотела перед отъездом в Лондон. Будь оно проклято, ты этого хотела, уезжая из имения Моттона.
— Я не хотела. Я просто подчинилась приказу.
— Черт побери!
Отец вскинул руки вверх, потом сделал шаг вперед и ткнул в Грейс пальцем.
— Слушайте, мисс. Вы станете женой Паркер-Рота. Я ваш отец, и я приказываю вам сделать это.
Она, в свою очередь, уткнула палец отцу в грудь.
— Вы не можете мне приказывать. Я совершеннолетняя. И не выйду замуж за этого человека, вам понятно?
Отец начал орать:
— Ты не сделаешь с Паркер-Ротом того, что сделала со мной Харриет. Ты не бросишь этого человека, слышишь?
— Весь дом вас слышит, папа.
— Вот и хорошо. Иди к себе в комнату, неблагодарная девчонка! Увидимся в церкви.
— Когда викарий спросит меня, хочу ли я взять Джона в мужья, я отвечу, что нет, папа.
Отец побагровел. Вены, казалось, вот-вот лопнут. Как бы его не хватил апоплексический удар…
— Убирайся! — взревел он.
Грейс ушла.
Итак, он держит путь в Девон. Поступил-таки как полный идиот.
Дэвид глянул на кровать в номере гостиницы и вздохнул. Она была слишком коротка для человека его роста, хорошо хоть, что простыни сравнительно чистые.