Ретранслятор
Шрифт:
— Это ключ. — Человек, говоривший до этого в мегафон, шагнул вперед, и слабо мерцающие лампы осветили мое лицо. Да, именно мое. Те же брови, нос, подбородок, шрам на скуле, оставшийся после детской драки в шестом классе. Такой маленький и незаметный, что даже я о нем уже забыл. Волосы разве что на месте, да взгляд небось не такой бешеный, а в остальном полное отражение. — Он должен был запустить механизм импульсного приема твоего мозга. Так оно и произошло.
Любуясь произведенным эффектом, моя копия шагнула вперед и встала как раз напротив, скрестив руки на груди.
— Эксперимент ты, Андрюша, пойми. Точный генетический слепок. Артефакт. У нас даже воспоминания схожи, однако от роду тебе ровно восемь
И я ведь почти поверил. Убедительно мужик, похожий на меня как две капли воды, говорил. С огоньком, с пониманием вопроса. Так, будто либо знал все почти досконально, либо нес полную ахинею. Что из этого было правдой, я решать не спешил, а вот крупные капли пота на лбу и висках двойника заметил явно.
— Гладко стелешь, — я встал напротив собеседника, ровно так, чтобы видеть его руки и одновременно блокировать любую попытку спецуры за завалами влепить мне в лоб порцию успокоительного. Плохой стрелок из такой позиции почти наверняка попал бы в своего, а хороший снайпер даже пытаться бы не стал, заранее зная всю плачевность результата. — Вот только не верю я тебе.
Слова мои прозвучали неискренне даже для куска побелки, валявшегося на полу. Вот, вот оно. Точка отсчета, зацепка, эхолот в мутной воде. Сканер. Но какой сканер, мать его раздери! Сжав зубы, я шагнул вперед и, вплотную приблизившись, ударил по двойнику. Как вы с нами, так и мы с вами. Кто к нам с мечом придет, от хохота и погибнет, и все в таком же духе. Помнил я тот эффект в „Дыре“, обратку, усиленную боль, страх и ненависть, и тут, не сомневаясь, применил ровно то же. Нужно было торопиться. Где-то в подземелье, на глубине нескольких десятков метров, бьются в агонии мои единственные в этом мире друзья, а я тут разговоры разговариваю. Может быть, эти мысли придали мне силы, однако эффект оказался незамедлительным. Вот стою я, надменный, чуть уставший и донельзя довольный собой, и тут же, хлопьями, толстыми шматами реальности, образ говорившего начал распадаться. Видно это было только мне, да и творилось все это мракобесие исключительно в пределах личной черепной коробки. Раз, и нет меня красивого, а вместо эталона седой парень с носом картошкой и взглядом голодной белой акулы.
— Командир, — переговорщик не успел сказать и слова, как я выбросил руку вперед и, вцепившись в горло подменыша, сдавил руку. Секунду назад ноги еле волочил, а тут, сожми пальцы посильнее, и треснет шейка, аки у гуся, сломается, как сухой прут.
— Что из этого правда? — светясь счастливой улыбкой серийного убийцы, почти дружелюбно поинтересовался я.
Седому малышу ответить было нечего. В данный момент, напрягая все силы, вцепившись в мои пальцы, пуча глаза и жадно хватая ртом воздух, он старался выиграть себе пару минут жизни. Поделом тебе, тварь, знал, на что шел.
— Цель. — В глазах моих появился дьявольский огонек. Я уже почти приговорил парня, и он отчетливо все понял. — Ну же… — Немного ослабив пальцы, я дал несчастному попадашке глоток воздуха.
— Вывезти тебя, — прохрипел он сквозь силу, — без потерь.
— Зачем?
— Ты эталон. Ретранслятор без устройства.
— А поговорить нельзя было?
— Переговоры дело долгое, — шипел мой оппонент, мигом подрастеряв всю уверенность. Сложно излучать флюиды альфа-самца, когда тебе могут вырвать кадык. Глупая смерть, страшная и плохая.
— Отведи своих псов.
— Не могу. Командующему даны четкие указания.
— Пусть отключат глушилку.
— Командующий…
— Черт с тобой. — Я вспомнил, как ныне покойный псионик в деревеньке, недалеко от ныне почившего склада с хабаром, почти играючи поднял плиту, чтобы схоронить опасный груз. Так почему мне не сделать то же самое. Время шло. Глушилка продолжала работать на полную
Отсутствие глушилки я почувствовал на собственной шкуре. Описать это чувство невозможно. Похоже скорее на то, что с жары ты вдруг шагнул в хорошо проветриваемое, кондиционированное помещение. Проще не могу. Я огляделся, обозревая дело своих рук. Ворота, тяжелые стальные балки и горы электроники и кинематики, запрятанные глубоко в породу, теперь уже никогда не смогут выполнять свой функционал. Портала больше не было, а вместе с ним и части тоннеля. Конструкция не выдержала давления, и бесчисленное количество камня, песка и прочей природной требухи, поддавшись воздействию, прекратили бренное существование моего врага. Однако один из них все еще находился в моей власти. Я вновь сфокусировал на нем взгляд и с омерзением разжал пальцы. Перестарался, наверное, не заметил. Бесчувственное тело переговорщика мешком рухнуло на пол и застыло в неестественной позе, как выброшенная кем-то за ненадобностью марионетка. Сканер был мертв.
Бой был выигран, но война еще нет. Та легкость, с которой я расправился с группой хорошо подготовленных и экипированных бойцов, особой радости не внушала. Показное коленце наверняка уже замечено псиониками на втором входе, и они будут на порядок умнее. В конце концов, им не обязательно брать меня живьем. Достаточно будет и образца. Голова, она замечательно подойдет.
К счастью, обрушение сводов на подачу электроэнергии не повлияло. Лифты работали исправно и уже через пять минут я хромал по нижнему жилому ярусу в сторону палаты, где оставил своих товарищей. Сенечка очнулся первым и сейчас хлопотал над Мишаней, коему, возможно в силу возраста, досталось больше всех. Дима от помощи отказался и снова куда-то исчез. Вскоре пир появился на пороге и, отстранив Арсения, начал сортировать на полу хозяйство трофейной аптечки.
— Сердце бьется, — проглот хмуро кивнул в сторону мальчишки. — Пульс нормальный. Дыхание ровное. В себя почему-то не приходит.
— Некогда, — вдруг всполошился Дмитрий, быстро пакуя аптечку. — Валить надо.
— Что с Мишаней?
— Понесем по очереди. Ты, — пир покачал головой, когда я бросился вперед, — вообще не лезь. Что ты там делал, пока мы по полу валялись, я не знаю, сам потом расскажешь. Но краше только в гроб кладут.
— Ты меня недооцениваешь, — упрямо промямлил я и тут же попытался завалиться в обморок.
— Полностью исчерпан. — Игла впилась в мое предплечье.
— Адреналин, — легко пояснил проглот, отбрасывая опустевший шприц в сторону. — На какое-то время тебя хватит, а потом посмотрим.
— Куда теперь? — Дима выглянул в коридор, где вяло шевелилась на полу оглушенная толпа. — Наверх?
— Не стоит. — Покачал я головой. — Нам бы план.
— Ах да, — пир с досадой врезал себе ладонью по лбу. — План. Я же из-за этой чертовой бумажки и задержался. Нужен-то был план всего помещения, так что пришлось тырить с поста. Чуть рук не лишился.