Реверанс со скальпелем в руке
Шрифт:
– Maman, vous avez vu зa?
Нет… мама этого, к счастью, не видела. Мама тупо сбежала, чтобы не слышать звона стали и кусала в углу кулак, потому что шпаги эти, бл…! Теперь они были острыми, как бритва и настоящими!
Мне нужно было туда. Нужны были подробности, пускай и не те, которых я ждала. Но неизвестность хуже всего. Труднее всего – подвешенное состояние.
***
Теплая рука обхватывает меня за плечо и замирает… Как он это чувствует, как понимает? Почему сразу же тянется к моей щеке, безошибочно находя и стирая с неё слезы? Молча подгребает всю
– Скоро, Манюня… уже скоро. Всё узнаем, спи… спи, моё солнце.
И я засыпаю.
Глава 38
Автострада мягко ложилась под колеса крохотного «мини», который мы взяли в прокат прямо в Шарль-де Голе. Впечатления от аэропорта для меня оказалось смазанными – само очень внушительное сооружение, суета в нем, масса указателей и не особо старательно исполняющих свои обязанности афрофранцузских служащих… Все это шло фоном, я же наслаждалась звуками французской речи и с огромным удовольствием говорила на французском сама, переводя для Георгия – нам нужно было найти пункт проката автомобилей.
Мой французский отличался от современного, но никого это не удивляло – иностранцы часто владеют более добротным, «классическим» языком, чем его носители. Знание языка оказалось великим благом, благодаря этому многие сложности были обойдены, как например – по моей просьбе при выдаче автомобиля нам любезно забили в навигатор самый короткий путь до Ло.
В Париж, до которого было рукой подать, решили не заезжать. Целью нашей поездки была деревня. Я много раз представляла, как это будет… ну и со всеми вытекающими – нервы, плохой сон. В принципе, вполне объяснимое волнение в моей ситуации.
– Мы почти у цели. Так… что у нас за сложности? Ты совсем замолчала, - Георгий сбросил скорость и припарковался на обочине.
– Никаких, - удивилась я, - молчу, думаю. Ну, нервничаю – да. Боюсь… а что такого? Боюсь увидеть там свою могилу.
– Странные опасения… при том, что ты обязательно её увидишь. Скорее всего, тело положили рядом с мужем – это нормально.
– Я понимаю, что просто тело. Но у меня гадски богатое воображение. Я стану представлять себе. И особенно - Франсуа у края этой ямы. Напиться хочется, - виновато призналась я, глядя в сторону.
– Сделаем. Всё бы решалось так просто, - покладисто согласился муж, проворачивая ключ в замке зажигания.
Наверное, нужно было сразу озвучить свои страхи, а не обсуждать всю дорогу красоты пейзажа. Но моё солнце не обманешь. Я положила руку на его колено и прикрыла глаза. Так спокойнее.
Мы уже проехали Божё и катились по асфальту дальше. Мягкие сидения и кондиционер даже в крохотном авто делали поездку комфортной, насколько это возможно. А мне вспоминалась немилосердная тряска в карете и расстояния, растянувшиеся, кажется даже не масштабно, а во времени. Та дорога, на которую ушло бы несколько суток, мы легко преодолели за несколько часов. И время, и расстояние… Все это очень относительно и зависит от нашего восприятия и
Последний поворот и глазам открывается Ло. Дыхание перехватывает и чувство – сердце сжимается.
– Остановись тут, пожалуйста. Сейчас… я соберусь, - пришлось признать свою слабость. Выйти из машины и подышать – хорошая попытка успокоиться.
– Соберись, - вытерев руки влажной салфеткой, Георгий вышел вслед за мной и встал рядом. Протянул бутылку с водой и таблетку: - Глотни… А вечером хорошенько напьемся – обещаю. Не держи только в себе, Машунь, запирать нельзя – разорвет. Плачь, если нужно, у меня тут пачка носовиков.
– Да заколебалась уже, веришь? – злилась я на себя, - смотри… вон на склоне – Замок. Или шале.
– Вижу, знаю, - доложил он и сердце моё ухнуло! Куда-то вниз или вверх?
– Фото не раз видел, - внимательно рассматривал он открывшийся живописный вид, - на замок в полном смысле не тянет, но что штука крепкая – не поспоришь. Мрачновато, правда, а может просто день пасмурный? А сейчас мне спокойнее. Знаешь почему?
– Уммм? – в упоении любовалась я видами Ло. До слуха уже доносится шум воды на перекатах. И пахнет… нет, возле машины пахло машиной.
– На дедовский дом чем-то смахивает, - объяснил муж, - тоже построен квадратно-гнездовым, но посвежее и веселее. Если тебе нравится этот, тот точно зайдет. Остановимся в гостинице?
– Не сразу, - решилась я, - поезжай тихонько. Я скажу, где остановиться.
Ло во многом остался таким же. Изменения были – я видела это даже на фото. Это и крыши, крытые аутентичными материалами, но сделанными по современным уже технологиям, и окна, и асфальт, опять же на главной улице. Так же было почти безлюдно и снова это не вызывало ощущения заброшенности.
– Здесь, - скомандовала я, - паркуйся и пошли.
– Куда, Мань?
– На кладбище.
Обойдя стены замка, я собиралась пройти дальше по той самой тропе – самой короткой, но тормознулась на пятачке, где когда-то мы с Раулем любовались сельскими видами. Здесь он сделал то страшное признание и предложение мне. Остановилась там на минуту, пережидая то, что творилось в душе. Георгий крепко обнял меня, чуть встряхнул.
– И меня уже давит. Пошли. Накручиваешь себя… еще больше, - и, взяв меня за руку, повел за собой.
Не задумываясь уже, я тянулась за ним. На распутье, перекрестье тропинок он на миг остановился и безошибочно свернул направо. Я уже ничему не удивлялась и не спрашивала ни о чем. Мы приближались к месту моей гибели. И – ничего. Этого момента или воспоминаний я не боялась. А может достаточно уже натряслась. Или таблетка работала?
Скоро стало видно место захоронения, но не совсем так, как я ожидала. Тогда это был просто холмик, для Рауля был заказан тёсаный камень в виде домика с надписью на нем – так было принято. Не всем доступно было сооружение настоящего родового склепа и его условно изображали таким вот образом. На момент моей смерти надгробие еще не было установлено. Сейчас здесь стоял строгий камень с подобием крыши и скупая надпись – Рауль Этьен де Монбельяр.