Ревизор: возвращение в СССР 19
Шрифт:
Невероятно возбудившись от этой информации, Слонова и Романович быстренько покушали и, сославшись на дела, куда-то умчались. Света, молча слушавшая Регину и наблюдавшая за реакцией сокурсниц, удовлетворённо подумала, что скоро весь университет будет знать, что Ивлев гулящий негодяй. Так ему и надо. Прокинул ее с Комитетом по защите мира, одних парней туда отправил. Женщин за людей не считает, похоже. И вообще, больно много о себе воображает. Вот пусть теперь попляшет…
— Свет, — вспомнила о словах отца Регина. — у меня отец работает в дорожном министерстве.
— Может, и мой, — удивилась Света. — Он начальник управления по капитальному строительству.
— О! Надо же! — обрадовалась Регина. — Мой отец твоего знает.
После пар поехал на лекцию в железнодорожное депо. Огромная территория, сортируют вагоны, составляют составы, разгрузка, погрузка. Кто-то всё время ругается на всю округу.
Вспомнил, как мы с Петром мотоцикл ему караулили у грузового состава. Замёрзли, блин, до сих пор как вспомню, так вздрогну. Правда, и результат тогда был отменный. Кроме самого мотоцикла, получил еще и уважение Петра, за то, как все провернул.
Тема лекции касалась спорта: «Достижения или нажива? Советский спорт достижений и продажный спорт на Западе». Не сам выбирал, конечно, но что сказать — было.
Про это можно рассказывать часами. Главное не увлечься и не рассказать того, что ещё не случилось. В первую очередь, разобрали разницу между любительским и профессиональным спортом. Цели советского спорта и цели спорта на Западе. У нас спортивные достижения, у них прибыль от спортивных мероприятий. У нас сила духа, воля к победе, азарт, всё ради результата, у них контракты с игроками на миллионы долларов и продажа прав на трансляцию матчей.
После лекции вопросов было много. Все ждали ответного визита канадцев в рамках суперсерии и уверены были в нашей победе. Не стал их разочаровывать, только пытался настроить народ на то, что канадцы уже убедились, что в честной борьбе победить нас невозможно, но и допустить нашей победы они не могут, значит, будут активно использовать грязные и запрещённые приёмы. А наши советские спортсмены, воспитанные на идеалах чести, справедливости и взаимопомощи, не опустятся до такого. Ну и сами понимаете, чем это грозит…
Народ возмущенно гудел, и волновался. Люди даже собрались обращение куда-то писать, требуя от канадцев честной игры. С трудом их успокоил, сказав, что все, кто надо, в курсе, но что уж тут поделать, если так ситуация складывается…
Насколько я помню, Харламова канадцы намеренно травмируют и выведут из игры. Ну и как не вспомнить знаменитую фразу Озерова «Такой хоккей нам не нужен!».
В прошлой жизни я был ещё слишком мал, чтобы понимать происходящее, потом уже интересовался. Сейчас, даже, смотреть эти матчи не буду, только расстраиваться. Что Запад никогда не играл с нами честно, даже в спорте, я и так знаю.
К семи едва успел на тренировку. Обстановка была нервозная. Тренировка однообразная. Два часа только тренировали подачу и занимались силовыми упражнениями. Король придирался
Товарищи по команде спрашивали, где я пропадаю всё? И в мае меня почти не было, и сейчас к концу месяца только подтянулся. Отмазался лекциями от общества «Знание», типа, выступал много, некогда было.
Домой возвращался разочарованный, чем такая тренировка по волейболу, так лучше пострелять съездить в часть. Так-то мне нравится играть в волейбол, но это была не игра… Но за стрельбы зачёт по физкультуре не получить. Придётся ходить. Надо будет на следующем совещании узнать у Захарова, не забыл он позвонить в университет насчёт освобождения меня от ненужной нагрузки?
Только зашёл в дом, в дверь постучались. Это оказалась Ирина Леонидовна.
— Добрый вечер, Паш, ты когда едешь за ними? — спросила она.
— В субботу утром лечу.
— Детское всё готово?
— Да, отвёз уже в Палангу.
— А для Галии вещи собрал?
— Нет ещё.
— Давай-ка я сама соберу, — предложила она.
— Спасибо! — пригласил я её в спальню.
— В каких ящиках у неё своё бельё?
— Ну, тут где-то, — неопределённо показал я.
— Ладно, я разберусь, — улыбнулась она и приступила к поискам.
Отложила несколько трусиков, лифчиков, колготки тёплые, комбинашку, ещё что-то… И правильно, пусть женщина женщину собирает… Я бы комбинашку не взял.
— Кстати, Ирина Леонидовна, а что Ксюша ходит как в воду опущенная? — припомнил я.
— Ой, Паша. Они с Ваней хотели идти заявление подавать в ЗАГС…
— О! Правда? — обрадовался я.
— Да подожди ты радоваться. А тут ему загранкомандировку предложили на три месяца в Болгарию. Поход в ЗАГС откладывается.
— Ну, три месяца не два года, — что так убиваться-то?
— Понимаешь, Паш, по-моему, Ксюша сделала вывод, что Ване карьера дороже семьи.
— Странный подход, — заметил я. — Карьера мужа — это карьера жены. Он поп, она попадья, он генерал, она генеральша.
— Как ты интересно выразился, — замерла она с вещами в руках, удивлённо глядя на меня. — Я ей так и скажу.
Она сходила к себе, что-то принесла и положила к вещам, что собрала для Галии.
— Платье можно надеть, в котором она беременная ходила, — инструктировала она меня. — Свитерок, только, поддеть или кофту сверху. Сапожки обязательно возьми и тапки в поезд. Говорят, холода надвигаются. Надо пальто какое-то взять. Только имей в виду, она могла после родов поправиться…
— Я ей шубу на вырост брал, её и возьму.
— Правильно, — кивнула она головой. — Я там ещё салфеток мягких положила. Они нужны, не забудь их.
— Хорошо, спасибо вам большое.
Она улыбнулась в ответ, и я её проводил.
Остаток вечера расписывал новинки для Межуева.
Москва. Квартира Костенко.
— Слушай, пап, — подошла Света к отцу. — Я с девчонкой одной дружу, она говорит, что её отец тебя знает.
— Да? Как фамилия?