Ревизор: Возвращение в СССР 8
Шрифт:
— Шучу! Шучу! — поспешил я успокоить его. Что там за отношения такие высокие с отцом?
Глава 21
Москва
Немного разобравшись с делами, неизбежными, когда ты приезжаешь учится в огромный город, вспомнил о достигнутой договоренности полковника военной части под Святославлем Владимира Филипповича с его коллегой на военной базе в Лосином острове в Москве. Я так понимаю, однокурсником. Он при мне ему звонил и говорил, что я обязательно появлюсь. И лекции почитаю на базе, и стрелять они меня в обмен поучат. Времени,
Почему я хотел продолжать учиться стрелять из снайперской винтовки? А почему бы и нет? Какому нормальному мужику не нравится пострелять, а снайперская винтовка — это настоящее оружие, без дураков. Да и девяностые, как бы, не сахар, мало ли что может произойти. Может, придется свою жизнь однажды спасать, или жизни близких, потому как тихо отсидеться у меня явно не получится. Характер не тот. Не смогу я, зная, как и что будет происходить, делать вид, что ничего мне не известно. И денежки у меня будут водиться, а в девяностых любой человек с деньгами будет потенциальной мишенью для криминала.
Решив, что пора мне вернуться к тренировкам по стрельбе, я попросил Константина Сергеевича организовать мне лекцию в той самой воинской части на Вешних Водах. А зачем мне десятку терять, если «Знание» охотно работает с военными?
Он договорился с командиром. Тот даже предлагал машину прислать, но я отказался. Я и так хорошо знал эту часть. Она располагалась на территории Москвы в лесопарке Лосиный остров. В восьмидесятых мы правдами и неправдами прорывались в их военгородок и закупались в местном военторге. Дальше городка и клуба мне бывать не приходилось. Лучше пройдусь там пешком, посмотрю, в порядке ностальгического туризма, как оно все там сейчас выглядит.
На следующий день в четыре часа дня я, довольный прогулкой, уже стоял на КПП части на Вешних Водах. Немного рановато пришел, лекция была назначена на 16.30. Дежурный офицер позвонил куда-то и выскочил ко мне обратно, предлагая пройти на территорию. Мне в сопровождение выделили солдата. Он довёл меня до клуба, попросил подождать перед закрытым кабинетом директора, а сам пошёл искать кого-нибудь. Я решил не стоять на месте, а пройтись. В восьмидесятых здесь устраивали дискотеки для солдатиков и молодежи из городка. Ну и мы по-соседски перелазили через бетонный забор, огораживающий городок. «Машина времени», Антонов… Драки, выпивка… Культурно отдыхали, одним словом.
Тут солдат выбежал из зала и попросил меня пройти туда вовнутрь.
Меня ждали два офицера.
— Павел Ивлев, — представился я.
Толстенький как колобок полковник оказался командиром части. С говорящей фамилией Муравьев, а по имени-отчеству Сергеем Павловичем. А второй офицер, как я и ожидал, замполитом, Ярцевым Александром Владимировичем.
Рекомендательное письмо из части под Святославлем я вытаскивать прямо сейчас не стал, как и напоминать о звонке. Пусть господа офицеры сначала меня в деле увидят.
Снова, как положено, недоверие к моему возрасту. Снова пытливые вопросы о том, о сем. Но нормально, без сарказма и попыток показать юнцу его место. Все, как и в той
Ясное дело, что вскоре я их убедил, что не пустышка, и меня вполне будет полезно послушать всей части. Вместе меня и проводили в клуб. И сами сели в первом ряду послушать.
А лекция сегодня была вполне подходящей для воинской части. Про советский патриотизм. Я присутствовал при том, как его убивали. Как при Горбачеве стали учить людей ненавидеть свое государство и свою армию.
Когда знаешь разницу с тем, что видишь сейчас, красноречие появляется просто неслыханное. И мне легко было беседовать с солдатами и офицерами, что у них еще как, есть за что любить свою Родину. За бескрайние просторы, за уникального советского человека, добродушного и дружелюбного, не рвущего каждый миг пупок в попытке заработать побольше. Имеющего полно времени на друзей, шахматы, спортивные секции, походы и рыбалку. За ту победу, которую вырвали у страшного врага ценой жизней десятков миллионов. За государство, щедро раздающее бесплатные квартиры, обеспечивающее бесплатной медицинской помощью и коммуналкой по смешной цене. А самое главное — за то, что только на Родине человек способен почувствовать себя полностью комфортно.
Вопросов после лекции не было, но это нормально для воинской части. Это я уже понял.
А затем меня, как я и ожидал, снова к командиру в кабинет пригласили. Чай, печенье, варенье в вазочке. Вот теперь можно и с просьбой обратиться. Тут я и напомнил о том звонке, а в подтверждение еще и письмо предъявил.
— Что же ты, в самом деле, Пашка, как иностранец, — от волнения перешел на «ты» командир части, — я тебя уже третий месяц жду, а ты шифруешься. Ну, рассказывай, как там Филиппович? Я с ним вживую уже четыре года не виделся. Как выглядит, как у него настроение?
Обстоятельно рассказал все, что помнил, и про полковника, и про часть его. Минут за пять уложился. И на вопросы потом ответил.
Выслушав меня, офицеры переглянулись.
— Вишь, какие люди разные, — усмехнувшись, сказал замполит командиру. — Кому-то благодать — банька с водочкой, а кому-то — пострелять.
По глазам видел, что они рады мне, я им и весточку передал, и помогу чем-то командиру своему другу услужить. Организовали мне после чайку и стрельбы, и инструктора. Правда, инструктор вначале, когда меня с ним оставили, большого энтузиазма не проявил. То ли не понял чего, то ли я его от какого-то дела оторвал.
— Ну, давай, — уныло глядя на меня, проговорил Виктор Иванович. — Покажи, чему тебя учили.
Подумал, наверное, что сынок блатного папочки повыкобениваться решил.
Рассказал и показал ему всё, чему меня учили.
Больше такого откровенного уныния за ним не замечал. На третье занятие он даже со мной по-приятельски поздоровался.
Петру очень понравилось в подмосковной деревне в новом доме бабушки жены. Ему так не хватало уюта, который женщины в доме создают. У него было в квартире чисто, он старался обустроить ее, как мог. Но всё равно, она выглядела как будто нежилой, казенной что ли. Не было в ней тепла и уюта, который может создать только женщина. А тут этого было с лихвой.